32 
Я внимательно смотрела на Грега, ожидая от него хоть какого-нибудь знака или намека на то, что он собирается предпринять дальше… Но Симпсон нагло смотрел только на офицера в темных очках, не удостаивая меня ни единым взглядом.
Супермен хренов! Я была просто в бешенстве! Мы с Полем что ему – статисты, что ли?
Неожиданно я почувствовала, как рука Поля легла мне на талию.
Это что еще за новости? Я чуть не оглянулась на него с недоумением, близким к возмущению. Но заставила себя сдержаться, решив, что более опытный Поль имеет право завладеть моим пистолетом при обострении ситуации. А осложнялась она прямо на глазах.
Я почувствовала пальцы Поля у себя на пояснице, и тут же пистолет начал выползать из моей поясной кобуры. Секунд через десять Поль уже держал его за моей спиной, скрывая от глаз афганцев.
Я услышала, как щелкнул предохранитель. Поль при этом тоже не сводил глаз с Грега… Но тот стоял пока не шевелясь, с совершенно непроницаемым выражением наглого усатого лица.
Офицер в черных очках разглядывал нас минуты три, потом вышел на пару шагов вперед и заговорил по-английски. Причем чисто заговорил, почти без акцента. Скорее всего, он учился в Англии или Штатах. И фразы строил абсолютно правильно. И еще. Я бы не сказала, что психология была ему абсолютна незнакома.
По мере того как я его слушала, во мне накапливалось напряжение, переходящее в возбуждение. И я знала, что то же самое должны испытывать по крайней мере двое – Поль и Грег, хотя насчет последнего у меня и были какие-то смутные сомнения.
Судаков был все еще без памяти и, конечно, не мог слышать, что говорит этот европеизированный афганец, а насчет того, понимали ли хоть что-нибудь из услышанного двое тронувшихся умом врачей, я просто не знала.
– Всем отойти к стене направо, – тихо сказал очкастый и показал плеткой на стену с маленькими окошками под потолком.
– Его оставьте, – добавил он, увидев, что Поль, который успел уже спрятать мой пистолет, пытается поднять Судакова.
Поль поднял так и не сказавшего ни единого слова анестезиолога, а я подошла к Ивану Васильевичу и тоже отвела его к стене, на которую указал офицер в очках. Тот поднял плетку вверх и сделал жест, словно посылая кого-то из-за своей спины вперед. Охранник с автоматом бросился вперед и побежал к Судакову…
Глава четырнадцатая
Охранник рывком приподнял длинное тело Судакова, посадил его, прислонив к стене, и вновь отбежал к двери, за спины офицеров…
Судаков застонал. На его кровавое лицо невозможно было смотреть.
– Смотрите на него вы все, – сказал офицер с плеткой. – Он мне ничего не рассказал, хотя что-то наверняка знает… А если не он, значит, знает кто-то из вас. Один из этих троих – русский шпион. Я не знаю, кто именно. Но знаю точно, что один из них – офицер русской внешней разведки…
При всей напряженности ситуации я почувствовала какое-то удовлетворение. Моя задача наполовину была выполнена. Я получила доказательство не только того, что Судаков именно тот, кого мне поручено найти, но и свидетельство, что он не связан с талибской разведкой, поскольку она его сама ищет.
И еще я поняла, что все происходящее вертится вокруг того маленького цилиндрика, который выплюнул мне в руку Судаков. Я уже нисколько не сомневалась, что это кассета с микропленкой.
Значит, Судаков получил какие-то секретные материалы талибского командования, и сейчас они попали ко мне. Талибы как-то узнали о том, что их тайные планы скопированы и что причастен к этому один из врачей… Как узнали? Вот это уже не моя забота! Пусть наша контрразведка себе в затылке чешет… Больше других талибы подозревают, конечно, Судакова, иначе не был бы так изуродован именно он. Но найти у него они ничего не сумели. Лишь уверены, что передать эти материалы Судакову еще никому не удалось. Скорее всего, группа врачей была очень быстро изолирована. Мы с Полем – первые, кто вошел в контакт с русскими врачами… Кроме больных в Кайдабаде, конечно. Но у талибов есть все основания полагать, что связник, которого ждет агент, должен быть русским… Или французом. Вряд ли русский агент воспользовался афганской агентурой, которая у него, несомненно, есть. Но через нее он вполне мог передать какое-то кодовое сообщение, вызвать связного. Но важный материал доверять афганцу не стал бы. Наверное, талибы рассуждали примерно так же…
Талибский офицер тем временем продолжал:
32 
