Последние отзывы

  147  

И про мальчика девятилетнего, который перед нами сидел — как он в парке шарики воздушные покупает, привязывает к ниточке листок со своими просьбами-желаниями и в небо это послание выпускает. И что в зависимости от просьбы надо обязательно правильный цвет шарика выбрать, иначе не работает.

А так, получается, работает?! Я, кажется, не могу сопротивляться своему быстро разрастающемуся безумию.

И думать больше ни о чем не могу, кстати. Поселилась в голове толпа чужих людей со своими историями. Соредоточиться больше ни на чем не получается.

Анна настигала меня почти везде. Только что домой ко мне не приходила, но я и сам-то редко там появляюсь. Через некоторое время вся остальная, отдельная от этого рыжего чудовища жизнь начала бледнеть и скукоживаться. Очень плохо я стал с реальностью соотноситься. Интерес к жизни тоже куда-то пропал. Буквально ко всему. Кроме. Ну да.

Мы гуляли по парку, денек был уж больно хорош. Вернее, я гулял, а Анна, как обычно, прилипла. Но я привык. Раннее утро, в парке не души. Так что, я ее особенно даже гнать не стал. Потому что истории все равно рассказывать не про кого. Про меня если только… Ой.

Пока я в ужасе выводил своих скелетов из шкафов на боевое построение, производил перекличку и попытался вычислить претендента на рассказ обо мне любимом, Анна кривила рот в ухмылке и сияла веснушками. И кажется, все, стерва, про меня знала. Вплоть до самых глупых секретов. Какой дурак сказал, что приятно встретить человека, который, кажется, все про тебя знает? Все — это не только всякие милые привычки и образ мыслей. Это совсем ВСЕ.

И тут Анна останавливается, бровь заламывает, лицо оскорбленной английской леди делает.

И спрашивает тоном, от которого, кажется, у меня сейчас морда смерзнется:

— Позволь узнать, неужели я хоть раз рассказала тебе хоть одну гадость?

Вот этого, я, правду сказать, никак не ожидал. Обиделась моя галлюцинация страшно. И разгневалась.

А потом скривилась презрительно и говорит:

— Да у тебя ни одного секрета настоящего за всю жизнь не было. И не будет.

— Это как это? — спрашиваю тупо.

В этот момент, на мое бедосчастье, мимо прокатил первый утренний велосипедист. Девушка. Маленькая, с гладкой темной прической. В голубых выцветших джинсах. Напевая себе что-то под нос.

Анна, плюнув тут же на интересные подробности моей тайной жизни, начала:

— Эта девушка, когда снова в город вернулась, все никак не могла придумать себе занятие. Такое, чтоб вроде как дело, но легкое и бессмысленное, как мыльные пузыри. По-другому она к тому моменту уже не то, что не умела, а даже не знала, с какого конца подойти. Попробовала ловушки для снов плести — не то. В витражную мастерскую было устроилась, но быстро поняла, что куда-то не туда ее занесло. Ну и прочее, в таком же духе. А однажды, когда она сидела в кафе и напевала себе под нос, к ней подошел дядя Боря. У дяди Бори был маленький музыкальный магазинчик около метро, и дядя Боря придумал отличную штуку. Предложил девушке петь у него в магазинчике. Ну, как в обычных музыкальных палатках всегда что-нибудь ставят, чтобы покупателей приманить. А у него будет настоящая живая певица. Только одно условие — никто не должен знать, что это живой голос из колонок звучит. О технической стороне дела он, само собой, позаботится.

В общем, девушка уже целый год у дяди Бори проработала. Идут люди, на маленькой площади перед метро шумно, ор, гул, музыка с разных сторон всякая. А поверх нее из дядибориных колонок льется нежнейший голосок. И никто не знает…

Ночью я спал совсем плохо. Вообще, честно сказать, не спал. Предчувствие неминуемой какой-то гадости пополам с ощущением тоскливого болезненного бессилия — принимать перед сном, очень бодрит. Ну все, думаю. Хватит. Пора возвращаться к нормальной жизни, вспоминать что я делал в промежутках между Анной и снова приниматься за эти бессмысленный действия… Тьфу. То есть нет, почему бессмысленные-то? Ладно, там разберемся. Вот завтра с Анной поговорю и укажу ей на дверь из моей драгоценной жизни самым решительным образом.

И вот, стою в весенней луже, доедаю злополучное мороженое, практически не ощущая вкуса. Вполсилы выкуривю полсигареты. Волоку себя в кафе.

Длинная Анна уже там. Очень жаль.

Прежде чем успеваю сесть, Анна начинает говорить. Как всегда, не дожидаясь вопросов. И совсем не с того места, на котором я хотел бы остановиться.

  147