90 
Самая фигуристая из трех красавиц впилась в него черными глазками.
– Ничего, хлеб нормальный, – прожевав, вынес вердикт Леха. – Как тебя зовут?
– Маша.
Вошли в теремок.
Витек обернулся на оставленные им сапоги и котелок. Ведь если имущество пропадет, то Евздрихин ведь шкуру спустит.
– Ничего не пропадет. – Видать, не только услышав Лизочкин голос, но и поняв смысл ее слов, из чащи выбежал огромный серый волчара с золотым ошейником и услужливо уселся рядом с сапогами, помахивая хвостом на собачий манер.
– Теперь как бы нам обратно свое забрать.
– Ничего, он послушный, – пела Лизочка, перебрасывая одним движением головы пепельную косу со спины на грудь.
Мужики ввалились в хоромы. Деревянный пол. Обшитые досками стены. Дышалось легко. Обстановка не была роскошной, но в холле были диваны и кресла, большой стол, на котором, к сожалению Лехи, ничего, кроме белой узорчатой скатерти, не было. Он протянул руку в сторону стола и хотел что-то сказать, но Маша покачала головой:
– Это потом. А сейчас пойдемте в баньку париться, Алексей Дмитриевич.
Леха не въехал.
– А откуда ты знаешь мое отчество?
– Ты же сам мне сказал, молодец.
– Я не говорил. – Потом он подумал, что пьяный и мог чего-то не упомнить. – Видать, запамятовал уже, – отступил он, так как перспектива баньки пленила его. Потом он вспомнил о девчонке, оставленной на гражданке, и застопорился.
– Что ты, милый, – разливала липкую патоку Маша, – ты же сейчас в армии, вспомни об этом.
Простаков быстро согласился.
– Ну, чего стоишь? Показывай, где тут у вас мыльня.
Витек шел с Лизой, у которой в одной руке появилось откуда-то желтое махровое полотенце, а в другой она несла большую дубовую кадку с веником.
Фрол расстегнул ремень, на котором висела фляжка с пивом. Леха обернулся:
– Валет, возьми пивка-то, а то что за баня без пива.
Маша успокоила его:
– Там уже и столик для вас накрыт.
– Неужели? А может, вы, девчонки, все замужние?
Тут здоровая Мария покраснела и прикрыла глаза длинными ресницами.
– Ну как вы могли подумать, Алексей Дмитриевич? Мы все свои восемнадцать годков только вас и ждали. К этой встрече всю жизнь готовились.
Леха расплылся.
– Да? Ну хорошо, где банька-то?
Они пошли длинным коридором и уперлись в дубовую большую дверь.
– Ну вот и пришли, – сообщила Мария, останавливаясь.
– Откуда у тебя полотенце и кадка, я не видел, чтобы ты их брала? – У Лехи в последний раз за вечер появилось ощущение, что что-то здесь не так.
– Задумался ты, родненький, не заметил, как брала я все необходимое.
– Веник березовый?
– Березовый.
Фрол тем временем, пока Леха с Машкой разводили между собой кисель на компот, шел уже в обнимочку с Глашкой. Он содрал по дороге с нее кокошник и оставил его валяться в гостиной.
– Знаешь, – нес Фрол, разглядывая короткую прическу Глашки с рыжим крашеным чубчиком, – сейчас девчонки одну прядь делают белой, а другую оставляют черной. Другие вообще становятся красно-белыми. Прикольно.
Глаша моргала густо накрашенными глазками, выставляя веки, усыпанные блестками.
– Я знаю. Мне так нравится. И тебе нравится.
– Угадала. Не скучно жить-то тут?
– А чего скучно. Телевизор, Интернет. Все как полагается.
– Да?
– Да.
Фрол вошел в баньку последним, а девчонки остались стоять на пороге.
– Это что такое? – Валетов хоть и был пьян, но ворочал языком в правильном направлении. – Вы давайте всю фигню с себя снимайте, и к нам. Полотенчики взять не забудьте. А в принципе ничего страшного, мы и своими поделимся.
Витек выскочил из предбанника и перетащил к пацанам Лизу. Девчонка взвизгнула, но, увидев стоящего перед ней абсолютно голого Леху, примолкла. Все страхи во время созерцания всего, чем одарила Простакова природа, отступили.
– Я сам себе хлыстать спину буду? Маша, заходи!
Девчонки начали раздеваться позже, но закончили раньше Фрола. Он переживал, как бы все это дело не закончилось групповухой, а делиться с остальными своей Глашей он не желал. И сейчас, отправляясь в туман, Валетов старался не смотреть на девичьи прелести. Он думал, что не переживет стыда. Одно дело пригласить по пьяни искупаться, а другое, когда все заходит так далеко, что стыдно выпрямиться. Во всем Простаков виноват. Это он уже голый стоял. А двум его товарищам вроде все и нипочем. В баньке с голыми девками париться им в восемнадцать лет – рядовое мероприятие.
90 
