очень нудно 
36 
Точно такую же он подарил прыткой Ификлее.
– Девчонка меня порадовала, – самодовольно усмехнулся он.
– Жду опять вас к себе, – в знак услужливости склонила голову Гермиона и приторно улыбнулась.
– Не мог бы твой раб проводить нас? Эти улицы нам незнакомы, а на дворе ночь, – Архелай глянул на Гермиону и перевел взгляд на своих спутников.
– Не изволь волноваться, – Гермиона щелкнула пальцами.
Занавес дрогнул, и рядом с хозяйкой появился точно выросший из темноты евнух. Архелай, Антипатр и Эвстах первыми покинули публичный дом. За ними в ночь вышел плосколицый евнух. Гермиона выправила пламя в светильнике и стала ждать. Кровь густыми пучками торкалась в виски.
Архелай и его спутники были довольны. Стоя в ожидании евнуха, они открыто делились впечатлениями, весело зубоскаля.
– Ну как твоя Архедика? – спросил, посмеиваясь, Антипатр у Эвстаха. – Ты не задохнулся под ее тучной плотью?
– А тебя случайно не проткнула твоя длинная меотка своими острыми ключицами? – ухмылялся Эвстах.
– Не знаю, как твоя сарматка, а моя Гелиодора не дала мне ни минуты отдыха! – воскликнул Антипатр. – Она была легка и неутомима. Твоя Архедика же, наверное, лежала, как корова, ожидая, – презрительно улыбнулся он, – когда ты расправишь складки на ее толстом животе и найдешь вход в спрятанный в них грот!
– Зато пещера у моей Архедики влажная и мягкая, словно опущенный в оливковое масло куст самшита, – нараспев произнес Эвстах.
– А моя меотка – легкая ладья, плывущая по шумным волнам Понта, позолоченного закатом!
– Не знаю, как ваши девчонки, а моя – так просто огонь, – вмешался пренебрежительно улыбающийся Архелай. – Где этот раб?
Словно услышав его нетерпеливый возглас, в проеме двери возникла сутулая фигура раба. Его щуплое тело, угловатую худобу которого только подчеркивал висящий на нем мешком хитон, освещал факел – кусок просмоленной веревки. В лиловом мраке улицы рваным парусом плескалось золотое пламя.
Судорожно скачущие блики затрепетали на бурой глади канав, потом скользнули по стене, выхватив на мгновение угол черепичной крыши, и снова побежали по выщербленому тротуару, заливая неровный камень лоснящейся медью.
Услышав за спиной какой-то шорох, Архелай оглянулся. Он не заметил вжавшейся в стену тени. Его рука нащупала рукоятку кинжала. Раб шел спокойно, держа факел перед собой. Архелай и его спутники следовали за евнухом, по-прежнему обсуждая достоинства и недостатки гетер. Их смех звучал в ночной тишине подобно кимвалам.
– Тихо! – Архелай снова обернулся.
Евнух остановился.
– Почудилось, – махнул рукой Архелай.
Компания снова двинулась по узкой, бегущей под гору улочке. Угольно-черные, на мглистой стене мелькнули быстрые силуэты, слившись у поворота в сплошное смоляное облако. Антипатр и Эвстах продолжали добродушную перебранку, Архелай, сделавшись серьезным, сосредоточенно молчал.
Он думал о гонце, отправленном к Митридату. Завтра им, верным воинам царя, предстоит опасное путешествие к берегам Боспора. Задание Митридата было выполнено. Оно было сопряжено с определенными жертвами. Воины, сопровождавшие обозы с царским добром, были все как один отравлены.
Этого требовала тайна, которой Митридат желал окутать место, где он, Архелай, схоронил казну. Антипатр и Эвстах, бывалые воины, беспрекословно подчинились приказу. Как бы души их ни восставали против убийства подчиненных им солдат, приказ Митридата был священен. Они были готовы к самоотречению во славу царя Митридата. И последний, будучи подозрительным и чертовски хитрым, сделал правильный выбор, послав Архелая и его людей прятать сокровища.
Архелай почувствовал на своем лице дуновение Морфея. Самое лучшее средство заснуть – это ласки опытной красавицы.
Перед его внутренним взором возник корабль, дожидавшийся их в бухте.
Архелай думал о новой войне против Рима, о том, что, возможно, погибнет в этой войне. Голоса Антипатра и Эвстаха в его ушах сливались в гул, напоминающий отдаленный шум прибоя.
И тут вдруг что-то случилось с факелом. Он выскользнул из руки раба и плюхнулся в лужу. Пламя описало в воздухе короткую кривую, зашипело, подпалило мутную гладь воды, прежде чем окончательно смирится с поглотившей его бурой жижей. В тот же миг на Архелая и его спутников сзади налетели какие-то люди. Они подкрались так неожиданно, что Архелай только успел схватиться за кинжал, когда почувствовал острое твердое пламя, прошивающее его внутренности. Увидел перекошенное от боли лицо Антипатра. Эвстах успел увернуться. Но, сбитый с ног разбойниками, свалился в лужу.
36 
