117 
– Это все, что ты хотел спросить?
– Нет, – признался я.
– Не было, – ответила Катя и замолчала.
Но теперь была ее очередь, поэтому после небольшой паузы она спокойно, даже как-то равнодушно, словно просто следовала правилам игры, поинтересовалась:
– А должно было?
– Он твой начальник.
Катя помолчала. Я напряженно ждал, что она ответит.
– И что из того?
Действительно, что из того? Она никогда не отрицала, что работает в лаборатории Колесова. Мы просто об этом не заговаривали. Я подумал, что мы пробираемся к истине осторожно, будто передвигаемся по болоту и вынуждены перескакивать с кочки на кочку, чтобы не угодить в трясину.
– В общем-то ничего. Просто я подумал, что каждый день общаетесь, он твой телефон дал – мало ли что. А чем ваша лаборатория занимается? – рискнул я перескочить на следующую кочку.
Катя потянулась, перевернулась на живот, насмешливо поинтересовалась:
– А Колесов тебе об этом не говорил?
Я мысленно чертыхнулся. Далеко же мы продвинулись.
– В самых общих чертах.
– В таком случае, – Катя помолчала, как бы раздумывая, а стоит ли вообще продолжать дальше, – он должен был сказать тебе, по крайней мере намекнуть, что деятельность лаборатории засекречена. И болтать об этом – ни-ни.
Вот так вот. Беседа зашла в тупик. Катя негромко рассмеялась. По моему, словесная игра доставляла ей определенное удовольствие. Я молчал, не зная, куда двигаться дальше. Потом закрыл глаза и шагнул наобум.
– Мне известно достаточно о характере вашей деятельности.
Катя грустно вздохнула, села.
– Если бы ты знал, как мне все это надоело. Эта работа… Иногда такие чудовищные вещи делать приходится.
– Как, например, с Поповым?
Катя криво усмехнулась, спрашивать, кто такой Попов, не стала, а вместо этого внезапно предложила:
– Давай уедем? Куда-нибудь к черту на кулички, подальше от всего этого. Денег у меня полно, на всю жизнь хватит. Уедем, а?
Особой надежды в ее голосе не чувствовалось.
– Интересно, – я уже не в силах был остановиться. – Вам так хорошо государство платит? Или другие заказчики на затраты не скупятся? Интересно, во сколько обходится деловому человеку… гм… «продукт» вашей деятельности?
В Катиных глазах мелькнули уже знакомые мне огоньки, а на губах заиграла хищная улыбка.
Кажется, несколько увлекшись, я только что подписал свой собственный приговор. За что боролись, как говорится, на то и напоролись. Н-да, накладочка вышла. Маленькое, но крайне досадное недоразумение. Мы молча смотрели друг на друга. Говорить было не обязательно. Зачем воздух зря сотрясать? Все понятно и без слов.
– Выпьем еще кофе? – попросил я. Разве приговоренному не положено последнее желание?
– Я не против, – огоньки в глазах Кати чуть угасли. Последнее желание, очевидно, не исключалось правилами игры.
Катя сделала движение подняться. Я нежно погладил ее руку.
– Я сам, если ты не возражаешь.
– Хорошо.
Я надел рубашку, пояснил:
– Прохладно что-то стало.
Катя понимающе улыбнулась.
– Кофе в шкафчике справа, – сказала она. – Сахар там же.
Взяв поднос с чашками, я пошел на кухню. Первым делом плеснул холодной водой на лицо, потом взялся за кофе.
Кофе уже был готов, а я все никак не мог решиться. Вынул из кармана ампулку, посмотрел ее на свет. Наверное, пора. Интересно, сработает или нет? Вполне возможно, что лично я этого уже не узнаю. Я выглянул из кухни – коридор был пуст, а из спальни не доносилось ни звука. Вернулся обратно, разлил кофе в чашки. Кофе был чертовски горячим, а учитывая, что содержимое ампулы предназначалось для внутривенного введения… А, была не была. Одну чашку я отставил на край подноса и надломил ампулу…
– Кофе готов, графиня.
Катя села, вскользь улыбнулась моей шутке, посмотрела на поднос. Я испугался, что она выберет другую чашку, без «добавки», поэтому взял ее сам и сделал глоток. Рука Кати на мгновение замерла, потом потянулась к оставшейся на подносе чашке.
Я поставил поднос на столик, осторожно, чтобы не расплескать обжигающий напиток, сел на диван, искоса наблюдая, как Катя подносит чашку к губам.
Она сделала небольшой глоточек, подумала и одобрила:
– Как раз на мой вкус. Крепкий и горький.
Мой кофе горьким не был. Во всяком случае, не настолько, чтобы об этом стоило упоминать.
Катя выпила зелье до дна, закурила тонкую сигарету. Минуты шли, но ничего не происходило. Я вздохнул. Во всяком случае, будет известно, где искать мое тело.
117 
