очень нудно 
73 
Так что с шампанским, конечно, все плохо. Зато елок вокруг пруд-пруди. И жители сказали, мол, ну давайте, хотя бы елочку нарядим. Нам же интересно узнать, что это вообще такое, Новый год этот ваш. Мы ж его только на картинках видели, да и картинки были не очень хорошего качества, мало что разберешь. Но колдуны вдруг совсем суровыми сделались, и сказали, что нет, нельзя ни в коем случае. Понимаете, сказали колдуны, если люди отмечают Новый год, так, как по всей земле принято, у них все их чудеса только в одном дне в году собираются. В этом самом 31 м декабря. А поскольку чудес много, а день один и не очень большой, все они там просто не помещаются. И тогда чудеса начинают потихоньку исчезать. И остается их ровно столько, сколько в этот день уместится. Совсем немного, то есть. А если честно, то очень даже мало. Колдуны сказали, что город наш не сможет существовать, если чудес будет мало, он ведь только ими и живет. Так что, дорогие жители, заявили колдуны на прощание, не будет вам никакого Нового года. А будет просто зима, не очень длинная, не очень холодная, но совершенно при этом прекрасная. Вполне себе повод радоваться жизни. Жители подумали-подумали да и плюнули на Новый год. Матиас сказал, прямо всем городом взяли и плюнули. А на этом месте потом каток сделали. И катаются теперь. На ботинках, конечно же, коньков-то у нас отродясь не бывало. Но колдуны сказали, если будем этой зимой себя хорошо вести, в следующую зиму дадут нам коньки. И может даже полмира впридачу. Хотя, зачем нам.
А когда Матиас уходил, Несбышееся ему что-то на ухо шепнуло. Видимо, где и когда искать Снежную королеву. Вот и хорошо, может, он таки напишет этот свой портрет. Если она, конечно, и вправду такая красивая. А даже если нет, думаю, Матиасу не очень это помешает. Все-таки он ее два дня ждал, а это много на что влияет.
* * *
В городе, говорят, сейчас хорошо. Придумали какой-то новый глинтвейн и теперь всем городом пьют его по вечерам на площади. Даже столики обратно на улицы поставили. Потому что с таким глинтвейном можно сидеть в любой холод, и будет казаться, что сейчас середина апреля. Говорят, что рецепт этого глинтвейна принесли молчуны. Как обычно, ни слова ни сказав. Оставили Джону и ушли обратно в свой квартал. Но вроде улыбнулись на прощание. А это хороший признак. Значит, все идет правильно. Я все чаще стою у моста и смотрю на ту сторону. Потому что наступило дурацкое время воспоминаний. Конец декабря, иначе не получается. У нас в городе так заведено — если декабрь, значит, пришло время вспоминать.
Колдуны говорят, что, если воспоминания у человека легкие, он сможет спокойно жить дальше. Только у нас не получалось поначалу. Воспоминания были приятными, но почти что осязаемыми, и постоянно хотелось вернуться и что-то, может быть, сказать по-другому. Или просто пережить еще раз какие-то моменты. Колдуны говорят, что чем дальше от тебя событие, тем больше оно хочет вернуться. А если хочет вернуться, сделает все, чтобы показаться тебе белым и пушистым. Тогда ты пригласишь его в свою жизнь. Только никому, кроме воспоминаний, от этого легче не будет. Воспоминания — существа не очень умные, и не понимают, что им нужно находиться в прошлом, и только там. Им там почему-то неуютно. Но если они возвращаются, неуютно становится людям. Говорят, это называется ностальгией. Или, может, еще как. У меня с теорией всегда было не очень хорошо. А вслед за воспоминаниями может вернуться и само прошлое, и это будет уже совсем неправильно.
У нас, когда все только начали вспоминать хорошее, несколько человек так и сгинули, там, в прошлом. Вроде бы жив человек, но ходит с пустыми глазами, и только горестно иногда вздыхает. Это потому что внутри него сидит прошлое и нашептывает, как раньше все было хорошо. И как теперь стало хуже. Хотя не хуже. Но если человеку такие глупости слишком долго шептать, он может согласиться уйти вместе с прошлым. И тогда его тут, в сейчас, не становится совсем.
И вот ведь что странно, те, кто постарше, они почему-то остались. Исчезли те, кто только начал всякую интересную жизнь проживать. Говорили что-то про яркость чувств и полноту эмоций. Как про фотографии. А потом исчезли. Кого-то позапрошлогодняя любовь достала, кого-то весна четыре года назад, когда было половодье, и пришлось три дня жить на крышах. Вот тогда, говорили, было весело, не то, что сейчас, размеренная жизнь и праздники раз в неделю. В общем, исчезли они все. Колдуны сказали, ничего с этим не поделаешь, человек сам выбирает, что ему нужно — много разных жизней или одна, но многократно повторенная. Остальные жители на это все посмотрели, и тут же стали учиться вспоминать правильно. Тут главное, знать, что все хорошее от тех времен, оно еще где-то в тебе, глубоко очень, но есть. И надо только поискать какследует. Если найдешь, то что бы тебе ни вспоминалось, будешь только улыбаться. Но не с ностальгией. А вот тем самым, которое еще в тебе. Потому что если улыбнешься вдруг грустно, воспоминания тут же обратно побегут, за тобой. Мы долго учились, это же так сразу не поймешь. И как бы хорошо ни было, все равно, бывает, уйдешь в дальнее кафе грустить по временам, когда. Но как-то справились, выпили все запасы джина, почти все запасы кофе, но справились. Три наших тетушки так вообще кошками обернулись. Говорят, кошки не умеют жалеть о прошедшем. Поэтому у них, кстати, девять жизней.
73 
