очень нудно 
86 
– Что, например?
– Ну, мало ли что, – выдавил Владимир, на бешеной скорости обгоняя целый ряд машин, – может, тачку Алискину признал, она ведь на Котова оформлена… Ведь ты сам, помнится, недавно говорил, что Кашалот всю автоинспекцию сам знаешь на чем вертит.
– А Алиса… как же она там одна будет? – вспомнил Мосек. – Может, стоило меня с ней оставить?
– Может, стоило, а может, и нет. Я не могу доверить тебе мою жену, – после некоторой паузы ответил Владимир. – Я тебя только третий день знаю.
– Значит… лучше было оставить ее там одну… со сквозной огнестрельной раной?
– А что, лучше ее брать с собой… под пули вот этих гибэдэдэшных мусоров и под скорость за двести? Это лучше? – выкрикнул Владимир. – Ничего… уже темнеет, скоро ночь, так что проскочим… сейчас Лену в больницу… и назад!
По его лбу катился пот, голос звучал уже хрипло: так велико было напряжение, снедавшее Свиридова…
* * *
Владимира Свиридова арестовали прямо у больницы, к которой он привез Лену Котову.
Но, вопреки ожиданиям, его никуда не повезли, а просто надели наручники и грубо запихнули в омоновскую машину вместе с Моськом.
У последнего снова открылась недавняя рана, и он впал в беспамятство после того, как у него вытекло около литра крови, запятнавшей весь железный пол машины.
Только после этого его унесли в больницу.
А через несколько минут пришли и за Владимиром.
– Пойдем, – угрюмо сказал здоровенный парень с весьма интеллигентным лицом, а сопровождавшие его двое омоновцев в камуфляже синхронно подтолкнули Владимира автоматами так, что тот едва устоял на ногах.
Если бы Владимир видел сегодняшнюю сцену у мусорного бака, то в интеллигентном молодом человеке признал бы фиктивного бомжа «Евгения Марковича», кандидата исторических наук.
Владимира проконвоировали длинным коридором и ввели в большую больничную палату «люкс», по всей видимости, предназначенную для одной персоны, но персоны чрезвычайно важной. Об этом говорила вся та роскошь, с которой была оборудована палата.
Первое, что он увидел, было огромное – словно распухшее – массивное лицо Филиппа Котова, склонившееся над кроватью, на которой лежала его дочь Елена.
Вопреки обыкновению, Кашалот был одет в какие-то невзрачные серые брючки и мятую рубашку, рукавом которой он время от времени вытирал льющийся по лбу и по вискам пот. На его богатырские плечи был накинут белый халат, который был ему явно мал, и в тот момент, когда вошел Свиридов, халат соскользнул с Котова и упал на пол.
Никто не обратил на это никакого внимания. …Лицо Филиппа Григорьевича, обыкновенно красное, багровое или вообще багрово-синее, на этот раз было пепельно-серым, как будто от него отхлынула вся кровь. Редкие всклокоченные волосы прилипли к вискам.
Рядом с ним стояли Медведев, Анжела и еще какой-то мужчина, которого Владимир видел впервые.
Как оказалось позднее, это был заместитель главного прокурора области Скляров.
Тут же были двое врачей.
Когда ввели Свиридова, Котов даже не пошевелился. Застывшим взглядом он смотрел на лицо дочери и на проступающие под простыней свежие бинты.
– Филипп Григорьевич, – проговорил сопровождавший Свиридова, – вот этот человек привез Елену в больницу.
Котов не пошевелился, и его человек был вынужден повторить свои слова.
Только тогда Котов поднял голову и тяжело посмотрел на Владимира… Даже не посмотрел, нет, а просто-таки нанизал его на свой мутный металлический взгляд.
– Кто ты такой? – хрипло спросил он.
– Кажется, я могу сказать тебе, Фил, – сказала Анжела, – это официант из твоего ресторана «Лисс». Я видела его там несколько раз.
– Верно? – не сводя с Владимира своего тяжелого взгляда припухлых, с красными прожилками глаз, бросил Кашалот.
– Да, – тихо ответил Свиридов. – Только меня уже уволили оттуда.
– А где ты нашел Лену? Или ты и стрелял… ты и стрелял в нее? А?
Владимир с трудом выдержал этот кошмарный, жуткий взгляд и медленно произнес:
– Она была в пляжном домике в одном из дачных поселков близ города. Я нашел ее раненой и привез сюда.
– Это как же так… Все мои люди искали ее, а ты вот набрел так запросто?
– Я жил там на даче.
– Может… ты и есть тот самый человек, который ее… похитил? А? Что молчишь?
– Нет.
– А я думаю, что да! – рявкнул Котов и вдруг запрокинулся назад. Лицо его, до этого пепельно-бледное, мгновенно стало багрово-красным, и он упал бы, если бы его не подхватил Медведев, а врачи не усадили в кресло.
86 
