очень нудно 
89 
Постепенно движения его становились все нетерпеливее и лихорадочнее – он отшвыривал в сторону одну книгу за другой, пока за его спиной их не выросла целая гора. Наконец, где-то в самом низу, под стопкой давно ненужных трудов марксизма-ленинизма – там, где этой книги никак быть не могло, – он обнаружил учебник по терапии и раскрыл его с какой-то даже ненавистью.
Тайник был пуст, выпотрошен! Роману Ильичу показалось, что он сходит с ума. Уронив книжку на пол, он вцепился в волосы и, беззвучно застонав, пополз на коленях, сам не понимая куда.
Наконец он очнулся и обвел комнату помутившимся взором.
– Гадина! – сказал он с чувством. – Вот гадина!
Потом поднялся с колен – затекшие суставы хрустнули, словно внутри их что-то сломалось – и несколько раз бесцельно прошелся по комнате. В груди его поднималась неуправляемая, животная ненависть – она подкатывала к самому горлу и мешала дышать. Тело опять охватила дрожь, но это уже была дрожь нетерпения.
Роман Ильич нагнулся и поднял с пола учебник терапии. Зажав его в кулаке, он решительно вышел из комнаты. В этот миг он был страшен – глаза налиты кровью, рот перекошен, лицо покрыто красными пятнами.
Беспорядок на кухне, оставшийся после пировавших спортсменов, привел его в состояние исступления. Они загадили даже его столик – залили пивом и засыпали рыбьей шелухой. Роман Ильич ненавидел пиво.
Дрожа от возбуждения, он бросился к столу. Под ногами что-то хрустело – кажется, гости рассыпали сахарный песок. Роман Ильич выдернул ящик, где лежала кухонная утварь. На глаза ему попался длинный узкий нож с черной пластмассовой рукояткой. Не раздумывая, Роман Ильич схватил этот нож и, выставив перед собой сияющее стальное лезвие, ворвался в комнату соседки.
У него не было никаких определенных мыслей – он только знал, что без своих денег не вернется. Если понадобится применить силу – он ее применит.
В комнате Ларисы было сумрачно из-за задернутых штор и особенно сильно пахло перегаром. Повсюду стояли пустые бутылки – видимо, компания тут побывала не маленькая. Сама хозяйка лежала ничком на тахте, разметав в стороны тяжелые гладкие руки. Уткнувшись лицом в подушку, она спала мертвым сном. Сегодня она была одета в синие джинсы и зеленую рубашку навыпуск.
Роман Ильич несколько секунд тупо разглядывал девушку и никак не мог сообразить, что нужно делать. Он не ожидал застать Ларису спящей. Наконец в голове его немного прояснилось, и он сообразил, что сном хозяйки можно воспользоваться. Отложив в сторону нож и книгу, он принялся методично обшаривать комнату, надеясь отыскать украденные деньги.
Он обшарил все углы, все ящички и чемоданы – долларов не было. Появившаяся было надежда уступила место жестокому разочарованию. Роман Ильич снова сделался злым и раздраженным. С ненавистью посмотрев на мирно спящую Ларису, он снова зажал в кулаке нож, взял книгу и подошел к тахте. Несколько секунд он разглядывал крупное бесчувственное тело, разогревая в себе злобу, а потом что есть силы пнул девушку в бок носком ботинка.
Она вскрикнула, подскочила и села на постели, глядя на Четыкина ошалелыми глазами. Она как будто даже не удивилась и только выкрикнула осипшим со сна голосом:
– Ты что, окончательно оборзел, идиот?! – И схватилась за ушибленный бок.
Лицо у нее было отекшее, со следами шва от подушки – наверное, она уже давно спала в этой неудобной позе. Голос ее звучал почти трезво, и только глаза все еще немного косили, подтверждая, что доза была принята немалая.
Роман Ильич подступил ближе и, грозя сверкающим острием, выкрикнул:
– Где деньги, стерва?!
Лариса посмотрела на него исподлобья, поднесла палец к виску и покрутила им.
– Какие деньги, дурак? – нагло сказала она.
Роман Ильич швырнул ей в лицо учебник терапии и завизжал:
– Которые были здесь! Которые ты у меня украла! Которые ты мне сейчас вернешь!
Лариса, не глядя, нашла на ощупь книжку и швырнула ее обратно.
– Забери ее себе! – презрительно крикнула она. – В сортир вместо подтирки! Сморчок!
Роману Ильичу захотелось немедленно сделать ей больно, так больно, чтобы она расплакалась – горько и безутешно. Он ничего не мог с собой поделать – рука сама мотнулась вперед, и кончик ножа чиркнул по лицу девушки, задел открытую смуглую шею.
Лариса вскрикнула от боли и отпрянула. Из рассеченной кожи брызнула кровь. Лариса схватилась за шею рукой и побледнела. Теперь она по-настоящему напугалась. Перебирая ногами, она отползла к самой стене и широко раскрытыми глазами уставилась на Четыкина.
89 
