21 
* * *
Звук двигателя «Опеля» донесся через четыре с половиной минуты. Машина ехала не слишком быстро, и, похоже, как раз сейчас бандиты решали, стоит ли искать беглецов здесь и что делать дальше.
Мамай засыпал священника прелой листвой, и теперь отец Василий недвижно лежал за поваленным стволом сгнившей на корню, нестарой еще осины и наблюдал. Сам Мамай сидел метрах в пятнадцати выше по склону, в кустах шиповника.
«Опель» остановился метров за шесть до джипа, но двигатель продолжал работать. Затем хлопнула дверца, вторая… Послышались голоса, щелчок зажигалки… по лесу разнесся резкий запах сигарет.
– Здесь они, далеко не ушли… – услышал обрывок фразы отец Василий. – Ты и ты…
«Распределяет, кому куда», – усмехнулся священник.
Он был рад, что не ошибся. Бандиты, не понимающие до конца, с кем имеют дело, разбили свои силы на две части – на тех, кто обогнет лощину с одной стороны, и тех, кто с другой.
Снова несильно хлопнула дверца – видимо, кто-то запоздало догадался вытащить из «Опеля» ключи, хоть в этот раз.
– Не стрелять! Может быть, одумается, – услышал он резкий голос Тихона, старшего в команде, и улыбнулся. Это было сказано слишком громко и определенно специально для него.
«Не одумаюсь, не беспокойся», – мысленно ответил он и приготовился.
По эту сторону шли двое из пяти: мелкий вертлявый водитель и бугай по кличке Пекарь. Видимо, старший решил, что главное направление поиска – тот, дальний, склон лощины.
– Подожди, – водитель приостановился и начал вытаскивать попавшую за отворот кроссовки веточку.
– Ну ты задолбал ваще, – вяло ругнулся Пекарь и тоже остановился. – Скоро ты там?
– Сейчас, подожди.
«Замечательно!» – подумал отец Василий. Не понимая, что делают, парни давали старшему уйти на тот склон подальше от них и сами лишали себя нормальной огневой поддержки, если что пойдет не так. Они вели себя как самовлюбленные лохи.
«Вам только молоденьких киоскерш пугать! – усмехнулся он. – Тоже мне, бойцы!»
Наконец водитель справился с веточкой, и оба парня тронулись дальше. Бугай Пекарь прошел мимо заваленного прелой листвой священника метрах в трех. Отец Василий трогать его не стал – всему свое время. «Лишь бы Мамай не дернулся. Нервный какой-то пацан, видно, пуганый…» – успел подумать он, как прямо возле него остановился водитель.
– Чего тормозишь? – недовольно проворчал Пекарь, но дожидаться напарника не стал.
– Щас, отолью, – напряженным голосом ответил водитель.
«Батюшки мои! Да ты боишься!» – догадался отец Василий.
Вертлявый долго ковырялся в штанах, еще дольше тужился, и, когда закончил, Пекарь ушел вперед метров на двенадцать, почти к тем кустам шиповника, за которыми сидел Мамай. Это было то, что надо, и, если Мамай не дернется, все пройдет как по нотам.
«Ты, главное, ничего не делай!» – послал отец Василий мысленный приказ парню, хотя прекрасно понимал, что как раз это для нервного, напуганного Мамая – самое сложное.
Едва водитель шагнул через поваленную осинку, отец Василий дернул за протянутый к соседнему дубку шнур. Водитель зацепился за него ступней и со всего маху рухнул на землю. Священник быстро вскочил и, вжав незадачливого бандита лицом в землю, аккуратно пережал ему сонную артерию пальцем. Тот немного подергался и стих.
«Классненько!» – порадовался своей красивой работе отец Василий и, стремительно соорудив кляп из найденной в багажнике вонючей тряпки, сунул его в рот отключившемуся бандита. Пока все шло как надо, и отец Василий, для верности связав водителя «козлом» – ноги через спину к голове, надел ему на голову велюровый чехол из джипа и быстро перетянул тонкие запястья своей жертвы куском капроновой веревки.
«Добро пожаловать в чистилище!» – пошутил он над неподвижным телом и понял, что ему одновременно радостно и стыдно за содеянное.
Вверху по склону раздался короткий вскрик, и отец Василий черной расхристанной тенью метнулся на звук. Оказалось, Пекарь обнаружил Мамая и теперь держал его за шею.
– Браток! – тихонько позвал отец Василий, и Пекарь обернулся: – Держи!
Бугай, получив короткий удар в шею, икнул и повалился носом в листву.
– Как ты? – поднял отец Василий Мамая.
– Живой, – откликнулся тот и через силу улыбнулся.
– Ну и умница, – похвалил его отец Василий, быстро перевернул Пекаря на живот и принялся стягивать его кисти и ступни за спиной в одно целое. – Теперь тебе лучше оставаться здесь, – повернулся он к Мамаю. – На той стороне мне будет сложнее, только помешаешь.
21 
