очень нудно 
70 
Обойдя медитирующую женщину кругом, Пешкодралов на всякий случай пригнулся и вновь попробовал заговорить.
– Все дело в том...
Леха и не предполагал, что такой удар может существовать в природе. Костоломова, оставаясь в состоянии зависа на тумбах, резко наклонила корпус вперед, оказавшись головой вниз, и нанесла удар из-под ног. Поскольку тумбы не доходили до высоты человеческого роста, то удар пришелся несколько ниже челюсти. Пешкодралов согнулся пополам, ухватившись руками за поруганное достоинство, и тихо взвыл.
Вновь пришлось отступать. Теперь уже курсант отошел на совершенно безопасное расстояние – десять метров до объекта внимания. Здесь-то женщина его не достанет. Только кричать придется погромче.
– Я еще раз прошу прощения... – начал парень и осекся на полуслове.
Круглый сюрикен, оружие непобедимых японских ниндзя, с головокружительной скоростью летел в его сторону, с перспективой воткнуться прямо в пешкодраловскую челюсть. Тонкий свист, как от пули, сопровождал полет. Как Леха успел увернуться, он и сам не понял. Все произошло в мгновение ока. Парень мешком плюхнулся на землю, прикрыв на всякий случай голову руками.
Нос уткнулся прямо в заросли репейника, раскинувшего широкие свои листья на полметра.
Леха осторожно приподнял голову и огляделся. Снаряды вокруг не рвались, самолеты не летали, танки не подминали невинные ромашки под тяжелыми гусеницами. Значит, все спокойно. Он встал. И что дальше? Совершенно ясно, что любая попытка отвлечь Костоломову от ее занятия кончится неудачей. Хорошо если досадной, а вдруг неисправимой? Леху передернуло.
Он представил, как его бездыханное тело привозят в родную деревню.
Бабы орут что есть мочи, соревнуясь между собой в силе голосовых связок.
Мужики серьезно молчат, не поддаваясь общей бабской панике. Но и они спокойно не могут стоять. Каждые пять минут то один, то другой тихо смывается, чтобы за углом помянуть вновь преставившегося стопочкой-другой.
Его, такого молодого и красивого, даже после смерти вносят в родной двор, где каждый закуток знаком Пешкодралову, ставят на табуреты, и неистовый вой, громче которого, казалось бы, ничего нет, усиливается раза в два. Мужики все чаще отлучаются покурить. Мамка в черном платке потихоньку оседает у кого-то на руках. С нею рядом Нюрка. Черт, до чего ж жалко их. И себя тоже.
Леха смахнул набежавшую слезу и проморгался. Как же быть? Представить себя мертвым очень даже приятно: ты находишься в центре внимания, все жалеют тебя. А более других сам себя жалеешь. Но это только в мечтах. На самом же деле Леха пока не планировал уход на тот свет.
Чего он там забыл?
Нужно было основательно продумать план дальнейших действий. Пешкодралов сел прямо на траву, как дома, когда его очередь была пасти коров, и напряг извилины. Однако извилины, с самого рождения своего не привыкшие напрягаться, и сегодня, в двадцать лет, делать это категорически отказывались.
Только одна из них, самая хитрая и себялюбивая, вопила: «Тика-ай!»
Тогда курсант впервые в жизни, сам того не подозревая, принял единственно верное решение: он стал вспоминать чужие советы, хоть как-то подходящие под сложившуюся ситуацию.
Сначала он перебрал все известные ему пословицы. Целых две. Но ни одна из них не указывала выхода из нелегкого положения. Первая была о труде, а вторая вообще рассказывала о какой-то птице, которую красит почему-то одно перо. Изречения классиков тоже не помогли, потому что Леха их не знал. Он попробовал вспомнить, что там на занятиях говорил капитан Мочилов. На ум пришло много мудрых выражений, но все они касались исключительно борьбы с преступностью. Как же бороться с понравившейся женщиной, Глеб Ефимович не объяснял. И тут перед глазами курсанта опять всплыла деревня, помятое лицо Егорыча с вечно сизым носом и его хвастливая речь:
– Бабы, они что коровы, траву шибко любят. Особливо цветы.
Леха вскочил как ужаленный. Есть решение проблемы! Задобрить лейтенанта скромным букетом полевых ромашек и только после этого подступиться к ней с просьбой. Парень огляделся.
Однако для полевых ромашек как минимум нужно поле, а в черте города его найти довольно проблематично. Но время поджимало, и приходилось довольствоваться тем, что находилось вокруг. На заднем же дворе школы, кроме репейника, в корень которого Пешкодралов только что зрил, в обилии произрастала мурава, пырей и мелкие, белые цветочки с резким, неприятным запахом. Проигнорировав мураву и пырей, Леха надергал цветущие растения. Букет получился жидковатым и блеклым. Парень вздохнул и сорвал колючку. У них хотя бы венчик яркого сиреневого цвета.
70 
