103 
Принцесса взяла веретено, закрыла глаза и начала очень медленно разматывать нитку, молясь при этом всем богам сразу, чуть ли не вслух, что пусть это веретено (это еще большая удача, что она меня не додумалась попросить, а то ведь страшно подумать…) превратится в тутового шелкопряда, и нитка будет тянуться долго-долго, а когда закончится, на ладони будет сидеть маленькая серая бабочка, и как только она улетит, можно будет спокойно вернуться домой и выпить чаю, потому что в горле совсем пересохло, тоже мне, королевство называется, королевская дочь умирает от жажды, а никто и не почешется.
На пальце выступила капелька крови, принцесса открыла глаза, улыбнулась побледневшей королеве и погрузилась в беспробудный сон, успев подумать напоследок, что как, все-таки, глупо и несправедливо устроен мир, вот сейчас бы жить и жить, пока фея-крестная молчит…
Прошло сто лет. Принцесса спала, а вместе с ней спали все придворные, это специально было так задумано, чтобы принцесса проснувшись увидела вокруг знакомые лица, можно подумать, что они ей не надоели еще сто лет назад. Эльф тоже спал. На него, конечно, заклинание не действовало, после церемонии он вообще уехал из королевства на два года, но потом вернулся, зашел один раз, потом второй, а через несколько месяцев приволок раскладушку, разложил ее рядом с гробом и дремал там практически беспрерывно. Конечно, сложно, а вы как думали, но если в правильных пропорциях сочетать алкоголь, аутотренинг и барбитураты, то можно добиться неплохих результатов. Чаще всего он спал без всяких сновидений и был вполне счастлив, но иногда его мучили кошмары — то ему снилось, что принцесса умерла, то — что наоборот, проснулась, а один раз в полнолуние ему вообще привиделось, что принцесса ровно в полночь встает из гроба, не просыпаясь подходит к нему, прокусывает горло и выпивает всю кровь. Неделю после этого он спал в лесу, на самом высоком дереве, а потом ничего, вернулся. В общем, время шло, шло, и дошло до того, что некий принц, хотелось бы сказать, что на белом коне, но нет, вообще без коня, еще больше хотелось бы сказать, что прекрасный, но — увы, так вот некий принц стоял перед заколдованным лесом и боялся.
Часть пятая. В которой автор начинает чувствовать себя Шахерезадой и подозревать, что сказка никогда не закончится, а принцесса между тем понимает, что все, видимо, даже хуже, чем она могла себе предположить.
Принцу совершенно не хотелось углубляться в такой темный лес, да еще и по такой невнятной тропинке. Он задумчиво царапал мечом кору ближайшего дерева и подбадривал себя мыслями о том, что выбора все равно нет, а другие сказки еще хуже. В них обычно приходится убивать драконов, нет, вы не подумайте, что принц боялся драконов, наоборот, пожалуй, только их он и не боялся. Один дракон даже жил у него дома, в подземелье, время от времени принц выводил его на прогулку, и тогда они летали над лесом, плавали в озере, ох, ну ладно, нечего травить себе душу воспоминаниями. Перед тем как уйти из дома, принц выпустил дракона на свободу, дракон жалобно скулил и жался к решетке, пришлось на него прикрикнуть и даже замахнуться палкой. Дракон ушел обиженный, а ведь неизвестно, как оно там все дальше сложится, когда они увидятся, да и увидятся ли вообще… В общем, принц даже помыслить не мог о том, чтобы вот так, мечом, убить такое ласковое и нежное существо, с такими доверчивыми глазами, а все эти слухи — ну да, у драконов несколько своеобразное представление о безобидных играх, но зачем же сразу убивать, они прекрасно понимают слова… А в тех сказках, где драконов нет (потому что если они есть, то все немедленно кидаются их убивать, просто руки у людей чешутся, как будто занятий других нет на свете), приходится приводить принцессу к себе в замок, а это совершенно невозможно, замок почти полностью разрушен, казна пуста, и единственный способ как-то поправить дела — сами понимаете, не будем говорить об этом вслух, в общем, принц отправился на поиски истинной любви. И теперь он стоял перед заколдованным (конечно, заколдованным, садовники сто лет спят, чего же вы ожидали) лесом и уговаривал себя, что бояться нечего, стерпится — слюбится, и вообще, не факт еще, что я до замка доберусь, может там волки в лесу, сожрут — и вся любовь… На этой оптимистической ноте принц собрал волю в кулак и двинулся в путь, прорубая его себе мечом, конечно, был бы с ним его дракон, не пришлось бы мечом махать, сожгли бы они этот чертов лес, а при удачном стечении обстоятельств, огонь вполне мог бы перекинуться и на замок.
103 
