62 
– Получилось? – механически спросил Щукин, думая о другом.
– Ага, – Миша вылил себе в глотку содержимое своего стакана, – получилось. Абсолютно то же самое, что и до этого… Никакой Студент не скульптор, – продолжал Миша, снова разливая пиво, – довел процесс творения одной и той же скульптуры до автоматизма, и все. Так всякий может… Настоящий художник – это… – тут Миша задумался и скосил глаза на свой кожаный плащ.
«Что же это получается? – рассеянно думал Щукин. – Что за человек этот Василий Кортнев?.. То бишь Студент. ФСБ найти его не может, Петины бандиты-отморозки его преследуют неизвестно за что… Скульптуры, давняя темная история с воровством лекарств из больницы, отсидка Студента… Мертвый урка с переломанной шеей на дне лесной ямы… Не нравится мне этот человек, но… Другого нет. Никого, кроме него, я из сходняка не знаю. А мнение, которое в сходняке сложилось относительно моей персоны, мне все же знать надо. Без этого нельзя оценить ситуацию: Рустам слов на ветер не бросает. Кажется мне, что он уже начал свою игру».
– Послушайте, Миша, – задумчиво проговорил Щукин, – мне тут в голову мысль пришла…
– Да? – осведомился Миша, отрываясь от бутылки с пивом. – Какая?
– Этот Студент вообще – нормальный человек?
Миша, плеснув на столик пиво изо рта, снова захохотал – так, что на него оглянулись притулившиеся рядом убогие посетители забегаловки.
– Вы, Степан Аркадьевич, меня извините, – отхохотавшись, проговорил он, – но как человек, сделавший добрую сотню копий с античной статуи – не на продажу, а просто так, для себя, – может быть нормальным? Он ведь последние месяцы только тем и занимался, что эти скульптуры лепил. До того, как…
– До того, как что?..
– До того, как исчез, – продолжал бородач Миша. – Я его месяц назад видел, а потом он исчез. Заходил я к нему раз пять, наверное, материал приносил, который он заказывал, а его не было…
– Странно, – качнул Щукин головой, не зная, что еще сказать.
– Ничего не странно, – отозвался Миша, – он постоянно так исчезал. Как-то давно, я помню, исчез – и только через полгода я узнал, что его посадили…
– Поня-атно, – протянул Щукин, хотя ему ничего не было понятно.
Миша опустошил третью бутылку пива и вдруг подмигнул.
– Знаете, почему он на этих скульптурах сдвинулся? – спросил он.
– Нет, – ответил Николай, – почему?
– Долгая история, – снова сказал Миша и опять подмигнул.
Потом внимательно посмотрел на Щукина и еще раз подмигнул.
– А-а! – наконец, догадался Николай и достал из кармана купюру. – Вот держи.
– Момент! – осклабился бородач Миша и ринулся в очередь у стойки бара, расталкивая своим обтянутым спортивной курткой брюхом столпившихся людей.
Вернулся он через минуту. Выставил на стол бутылки самого дешевого портвейна, которого на щукинские деньги он купил прямо-таки невероятное количество.
– Теперь можно и поговорить, – удовлетворенно произнес он, гордо оглядывая бутылки. – Сейчас, только откупорю одну…
Он разлил по стаканам портвейн. Щукин пригубил немного – гадость страшная, но пить можно, особенно сейчас, когда от выпитого пива по телу растеклась приятная истома. В таком состоянии что угодно пить можно. Похмелье, как говорится, штука тонкая.
Миша уже осушил свой стакан, не дожидаясь Николая.
А у Щукина вдруг мелькнула мысль – не врет ли он? То есть не выдумывает ли, единственно для того, чтобы собеседника развлечь и выманить тем самым немного денег на выпивку?
«Нет, вряд ли, – подумал Щукин. – Большим умом бородач Миша, судя по его картинам и разговорам, не отличается, а чтобы придумать то, что он мне сейчас рассказывает, нужны недюжинные творческие способности».
– Студент когда-то был медиком, – начал рассказывать Миша, – хирургом. Работал в районной поликлиннике. И как-то раз пришлось ему резать… в смысле оперировать одну женщину – рак у нее был. Так вот он в нее влюбился. Ну… как он мне объяснял, не в нее влюбился, а в ее тело. Вроде бы – фигура у нее совершенная. Ну, чокнутый он, – бородач Миша покрутил пальцем у виска, – не понимает, что у женщины главное не сиськи и жопа, а голова. То есть характер и ум, – сформулировал Миша.
– А женщина была замужем, – скучным голосом продолжил Щукин.
– Откуда вы знаете? – удивился Миша.
– А что тут знать, – сказал Николай, – обычная история. Неразделенная любовь. Чувства ищут выход и находят его в творчестве.
62 
