очень нудно 
49 
Из-за деревьев послышался тревожный собачий лай.
– Нашел, – сказал Величко и, не раздумывая, пошел туда, откуда доносился лай.
Остальные потянулись за ним. Конюхов подумал и все-таки расстегнул кобуру, висящую у него на поясе. «Береженого бог бережет, – подумал он. – Сколько ребят полегло из-за того, что постеснялись заранее пистолет достать!.. Собака, допустим, жива, но это ничего не значит. Варианты всякие бывают».
Они прошли через густой лесок, большую часть деревьев в котором составлял американский клен, и вдруг очутились на неширокой просеке, образовавшейся, видимо, естественным путем, в результате небольшого пожара. Место это густо заросло какими-то розоватыми лесными цветами на жилистых сочно-зеленых стеблях. На дальнем конце просеки стоял Граф и выжидательно смотрел на приближавшихся к нему спасателей. Прямо перед ним, уткнувшись лицом в траву, лежал человек.
Он не двигался и, кажется, ни на что не реагировал. Граф попытался осторожно взять его за воротник, чтобы приподнять голову, но человек не почувствовал и этого. Голова опять бессильно упала на траву. Пес виновато посмотрел в сторону Величко.
– Жив! – решил тот. – Пока жив. С мертвым бы Граф не стал так возиться.
– Действуем! – коротко сказал Грачев и побежал.
Сорвались с места и остальные. Они окружили место, где лежало тело, и Макс проверил, бьется ли у человека сердце. Он нащупал сонную артерию на шее лежащего и с озабоченным лицом обернулся к товарищам.
– Точно жив! Но пульс очень плохой. Очень. Отходит, по-моему.
Грачев и Мачколян сбросили рюкзаки и присели рядом. Мачколян осторожно перевернул человека на спину, и все ахнули.
У раненого было опухшее с синеватым оттенком лицо, потрескавшиеся запекшиеся губы и закатившиеся под брови глаза. Грязно-желтая куртка и серые широкие брюки были перемазаны землей и зеленью – по ним спокойно и деловито бегали рыжие лесные муравьи, – а в животе, под изорванной в клочья рубахой, зияла огромная рана, сочащаяся кровью, гноем и слизью. Судя по всему, с этой жуткой раной человек полз по лесу уже не первый день, и по траве за ним тянулся грязный след.
– О боже! – жалобным голосом сказал Кузовков. Его вырвало.
Грачев рванул завязки рюкзака, извлек оттуда аптечку, быстрыми движениями вскрыл одноразовый шприц, наполнил его лекарством. Мачколян уже разрезал рукав раненого. Грачев вонзил иглу в синюшно-бледную кожу, ввел лекарство.
– Обыкновенный кордиамин, – почему-то виновато сказал Грачев. – А что еще остается? Может быть, все же придет в себя.
Остальные в полном молчании стояли вокруг, напряженно глядя на неподвижное тело. Только потрясенный Кузовков прятался где-то в кустах, шуршал листьями.
Неожиданно раненый зашевелился, дернул тяжелыми веками. Мутный незрячий глаз уставился в упор на Грачева, из запекшегося рта вырвался не то стон, не то хрип:
– Пи-и-и-ить!..
Грачев резко обернулся, махнул рукой Максу.
– А ему можно? – с сомнением спросил Макс.
– Ему уже все можно, – нетерпеливо ответил Грачев, протягивая руку.
Макс вложил в нее флягу. Грачев быстро свернул колпачок, поднес флягу к губам раненого. Тот с усилием глотнул, поперхнулся и закашлялся. Вода вырвалась у него изо рта, потекла по небритым щекам. Вдруг тело его свело судорогой – один раз, другой – и все кончилось.
– Отмучился, бедняга! – негромко произнес Конюхов. – А мы даже не успели спросить, кто это его так.
Грачев медленно поднялся, вытер рукавом вспотевший лоб, посмотрел на товарищей.
– Что будем делать? – спросил он.
– По всем правилам, следственную бригаду нужно вызывать, – сказал Конюхов. – Убийство. Не думаю, чтобы это он сам себе живот разворотил.
– Да уж, – сказал Мачколян. – У самого, даже если сильно захочешь, так не получится.
– Тут вот какой вопрос, старлей, – задумчиво сказал Грачев, глядя на мертвеца. – Если уж тут такие дела творятся, то ведь и Хамлясову с его людьми может не поздоровиться. А может быть, уже не поздоровилось. Может быть, кто-то из них именно сейчас кровью истекает? Я вот что предлагаю – мы вперед пойдем, а ты возвращайся на кордон. Оттуда или по мобильнику со своими свяжешься, или на нашей машине до города доедешь. Вот тебе ключи!
Участковый сумрачно уставился на Грачева, немного подумал и ответил:
– Удивляюсь я на тебя, командир! Куда это вы вперед пойдете, когда тут по людям стреляют? Я ведь «пушку» с собой унесу.
49 
