очень нудно 
41 
Правда, в ходе беседы с начальником аэропорта возникли проблемы, связанные с нестандартным багажом. Услышав про гроб, начальник ужасно возмутился и заявил, что с гробом их в самолет не пустит. Однако после того, как некоторая сумма в зелененьких бумажках перекочевала от Колымы к начальнику, выяснилось, что неразрешимых проблем нет. Он кому-то позвонил, кого-то предупредил, на кого-то наорал, и в результате Колыма получил необходимое разрешение.
– Только прежде чем в самолет этот твой гроб грузить, его обязательно надо просветить рентгеном и проверить детекторами взрывчатки. Кто тебя знает, может, ты террорист, хочешь самолет взорвать! – пре-дупредил Колыму начальник, прежде чем блатной вышел из кабинета.
– Проверяйте, просвечивайте, – спокойно ответил Колыма. – Не террористы мы, чем хочешь клянусь.
– Ну а раз не террористы, то и никаких проблем не будет.
Покинув кабинет начальника аэровокзала, Колыма спустился на второй этаж и подошел к тому же столику, из-за которого недавно вышел. Горец и София уже сидели там.
– Ну что? Есть что-нибудь подходящее? – нетерпеливо спросила Колыму девушка, едва он успел сесть за стол и придвинуть к себе тарелку с грибным супом, который официант, удивленный возвращением гостей чуть ли не больше, чем их исчезновением, все-таки доставил заказчикам.
– Через три часа отсюда вылетает самолет до Якутска, – ответил Колыма. – Я уже взял билеты на нас всех, с гробом и «грузом» тоже все разрулил. Единственное, что начальник аэродрома требует, это чтобы все вещи, особенно гроб, просветили рентгеном и проверили детекторами взрывчатки. Террористов боится.
София нахмурилась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее опередил Горец:
– Пусть просвечивают, сколько влезет! В «грузе» взрывчатки точно нет, в гробу Свана – тем более. А вообще, дурак этот начальник. Гроб-то цинковый. Даже если бы мы туда тротила напихали по самую крышку, от просвечивания толку бы никакого не было. Цинк ни один рентген не возьмет, а чего покруче у него тут наверняка нет. Вот детектор взрывчатки – это дело другое, от него толк бы был, если бы мы и правда террористами оказались.
София так ничего и не сказала. Колыме показалось, что слова Горца почему-то заставили ее промолчать. А ведь она определенно была чем-то недовольна. Ну да ладно. Захочет, сама скажет, а нет – значит, не так уж это и важно.
– В хранение-то хоть у вас гроб без проблем приняли? – спросил Колыма.
– Без проблем. Там тетка какая-то поныла немного, но мы ей бабок отстегнули, она и замолчала.
– Коля, – заговорила София, переходя к делу. – Ты сказал, что мы отсюда до Якутска полетим, да?
Колыма кивнул.
– А от Якутска до Магадана как добираться будем?
– Ну, это уже не проблема, – ответил блатной. – Я пару раз в Якутске был, у меня там знакомые есть. Самый надежный способ – это арендовать вертушку и лететь прямо до Магадана. С двумя дозаправками спокойно долетим. Я именно так из Якутска домой и добирался.
– Хорошо, – кивнула девушка. – Значит, так и сделаем.
В ее голосе звучали уверенность и твердость. Колыма почувствовал, что если бы предложенный вариант ее чем-то не устроил, она без колебаний отвергла бы его. «Ну точно царица Тамара вылитая, – снова подумал Коля. – Пожалуй, не ошибся Сван, когда ее своей душеприказчицей назначил».
16
Батя неподвижно сидел на сложенном клифте, обхватив ноги руками и прижавшись грудью к коленям. Такая поза позволяла сохранить хоть какие-то остатки тепла. За те несколько дней, что прошли после визита Васильева, состояние Бати стало критическим. Опытный блатной прекрасно понимал, что еще несколько дней, и сам он отсюда не выйдет. Его вынесут. Причем вперед ногами.
«Может, все-таки взять что-нибудь теплое от пацанов?» – подумал смотрящий.
Прикормленный коридорный вертухай каждый раз таскал ему теплые вещи, переданные братвой, и от их лица просил, чтобы смотрящий взял. В прошлый раз он приносил теплый шерстяной свитер и шарф.
«Нет, нельзя», – сам себе ответил смотрящий.
Он брал у вертухая кое-какую еду, просто потому, что без этого не прожил бы в ШИЗО и недели, но ровно по столько, чтобы можно было за один раз засунуть в рот. Брать больше было нельзя. Как и обещал Васильев, шмонали его каждые два часа, а подставлять братву Батя не мог. По тем же причинам он отказывался и от теплых вещей.
«Все равно же толку не будет, – подумал смотрящий. – Ну, возьму я этот свитерок, так при следующем же шмоне отнимут. А у пацанов будут проблемы. Нет, если даже я начну братву подставлять, то это полный абзац. Не дождется Васильев этого!»
41 
