97 
– Пойдешь с Грачом! И никаких возражений! Это ненадолго.
Граф остался невозмутим. Только быстро обнюхал штанину Грачева, чтобы показать, что слова хозяина не прошли мимо его ушей.
– Ну так, роли распределили, – сказал Величко, выключая фонарь. – Теперь начинаем. Сначала, как полагается, разведка…
Он осторожно высунул нос в коридор, посмотрел направо, посмотрел налево и тут же отпрянул назад, едва не упав, споткнувшись о мертвую собаку.
– Да-а, пока мы тут развлекались, наш старичок времени даром не терял! – сказал он странным голосом. – Купил он нас за рубль двадцать, ребята!
– Да что случилось? – сердито перебил его Грачев.
– Мы как видели ситуацию? Пока Величко с Мачколяном отстреливаются, Грачев с командой отползает налево по коридору и находит подходящее укрытие. Но старик поставил в конце коридора фонари, и теперь любое наше передвижение у него как на ладони. Театр теней, понимаете?
– Это дело поправимое, – прогудел Мачколян. – Давай-ка полосни из «дегтяря» направо, а я тем временем из автомата посшибаю эти проклятые фонари, и все дела.
– Подождите! – вдруг вмешался Грачев. – Я попробую еще раз воззвать к его разуму.
Он осторожно выглянул в дверь и крикнул:
– Послушайте меня, лейтенант! Вы теперь остались без собак. Надеяться вам не на кого. Нас много, и у нас есть оружие. Давайте кончим все миром. Предлагаю встретиться один на один и поговорить!
В глубине коридора грохнул одинокий винтовочный выстрел, и пуля цокнула о потолок над самой головой Грачева. Он невольно отпрянул назад, а вдогонку ему понеслось жестяное громыхание рупора:
– Никаких переговоров с предателями трудового народа! Мы перебьем их как бешеных собак!
– Как мне надоела эта собачья тема! – пробормотал Величко и, оттеснив в сторону Грачева, выставил в коридор ствол «Дегтярева».
– Ашот! – заорал он. – Второй номер! Лупи по фонарям!
Он нажал на спуск, и коридор наполнился безостановочным грохотом выстрелов. Рой пуль проносился под самым потолком, с визгом высекая искры и осыпая коридор свинцовым дождем. Со стороны старика ответного огня не было, и Мачколян, воспользовавшись моментом, расстрелял из автомата расставленные по коридору фонари. Когда все погрузилось во мрак, они прекратили огонь и опять спрятались в комнате.
– Ну, теперь пора, – сказал Величко. – Второй номер – патроны! А ты, Грач, готовься. Граф уже готов. Парнишка на месте? Пойдете ползком – по моей команде. И не останавливайтесь, пока не найдете места побезопаснее.
Величко выдвинулся с пулеметом в коридор и, используя собачьи трупы как бруствер, принялся дырявить пространство перед собой короткими неприцельными очередями. Ему и самому не хотелось войти в историю в качестве эдакого Герострата, безжалостно уничтожившего пришельца из далекого прошлого. Сама мысль об этом вызывала у него что-то вроде мозговой зубной боли. Но позволить, чтобы этот самый пришелец уничтожил кого-то из друзей Величко, мальчишку или Графа – этого он тоже не мог. Ради их спасения он был готов и грех взять на душу, но лучше, если бы этот грех был непреднамеренным.
Со стороны противника никаких ответных действий не последовало. Пулемет Величко одиноко грохотал в темноте, вызывая у него неприятное чувство нереальности всего происходящего. Немного воодушевил его азартный шепот Мачколяна, который восторженно прошипел ему в ухо: «Все нормально, старик! Они уже ползут! Так держать!»
Величко и сам догадывался, что Грачев не будет терять времени даром. Но ему хотелось бы точно знать, насколько удачно идет отступление. К сожалению, в темноте разобраться в этом не было никакой возможности. Тогда он коротко крикнул Мачколяну:
– Рация! Уточни! И давай еще диск!
На время выстрелы смолкли. Пока Величко менял диск, Мачколян вызвал по рации Грачева. Он был предельно лаконичен.
– Что у вас? Прием.
Рация захрипела и голосом Грачева ответила:
– Ушли в боковой коридор. Все в порядке. Советую не задерживаться. Прием.
– Идем к вам. Отбой, – сказал Мачколян.
Он тронул за плечо Величко, который спугнул тишину еще одной короткой очередью из пулемета, и сказал: «Понял!»
Они стали медленно отползать назад. Наконец Мачколян не выдержал.
– И долго мы будем пятиться как раки? – недовольно пробурчал он. – Тихо ведь. Давай перебежками!
– Тогда бери эту дуру! – предложил Величко. – Я с такими тяжестями бегать не приучен.
97 
