Последние отзывы

  87  

— Когда это началось?

— Да после истории с печатью.

— Вот как!

Грег задумался. Я молча наблюдал за ним, чувствуя, как в его присутствии, как всегда, выравнивается настроение. Злобная ожесточенность на весь мир незаметно рассеялась.

— Ты знаешь, где я был, пока вы с Валенком валялись в отключке?

— Ну, поскольку ты тут — значит, не у Анхеля.

— А вот Валенок с Ники считают иначе, — сказал я желчно.

Грег помолчал, глядя в сторону, словно подыскивая слова.

— Ники тяжело, — ответил он. — Она по сути темная, адская сущность. Хоть она и воспитана среди людей.

— Ха! Я не уверен, что это пошло ей на пользу. Людей она ненавидит.

— Ну не всех, не всех… — повторил он, явно передразнивая меня. — Отец хочет ей иной судьбы, иначе не попросил бы меня ею заняться. То, что она устроила, сделала не из-за ненависти, а ради любви. Она предана клану.

— Тебе!

— Клану, — строго поправил он. — Будь к ней снисходителен.

Я скривился. Ники я не простил. Хотя, может, и прощу. Если она хорошо попросит…

— А что касается Валенка, ты абсолютно несправедлив к нему, — продолжал Черный лорд. — Когда я узнал, что он открыл тебе местоположение гнезда и, несмотря на опасность разоблачения, пошел на огромный риск, оставив тебя в живых и на свободе… На самом деле, я слегка изумлен его поведением. Может, он, конечно, был не в себе…

— О, в этом я уверен! — воскликнул я, вспомнив регулярные призывы Валенка прикончить меня по принципу «нет дракона, нет проблемы».

— Так что — возвращаясь к твоему вопросу, — ты не был у Анхеля. Он бы тебя не выпустил. Анхель бы ничего от тебя не оставил, пока не нашел нас.

— Почему он тебя так ненавидит? — Я потянулся в карман за сигаретами. — Что у вас с ним за счеты?

Летом, во время активных тренировок, я бросил было курить — стало противно. Но решил начать снова. Чем темнее я становился снаружи, тем проще было коптить себя изнутри.

— Анхель — ненавидит? Вовсе нет.

— Разве? — озадаченно спросил я. — А что тогда — боится?

— Не меня, — неопределенно ответил Грег. — Так где ты провел эти дни?

— В Уважеке, — сказал я, видя, что он желает переменить тему. — Точнее, сперва там, а потом в каком-то совершенно кошмарном мире…

— Пошли на балкон, — предложил Грег. — Там расскажешь. Невозможно дышать этой гарью…

Мы вышли на воздух, и я начал рассказ, ничего не упуская, все что видел, в чем поучаствовал и что меня особенно поразило. От странного поведения Драганки, до не менее странного поступка Виллемины. От интригана Чудова-Юдова, который зачем-то похитил невинно умученного Крома, до стального чудовища, напавшего на воздушный замок, и загадочной Лигейи, которая переживала только об одном — не слишком ли она обидела упомянутое чудовище своим сопротивлением…

Грег выслушал внимательно. Без критики и с большим интересном.

— Замечательно, — сказал он, когда я закончил. — Все, что касается Уважека, — так просто приятные новости. Оказывается, у нас есть союзники. Я на них не рассчитывал…

— Ты про Драганку?

— Не только. Но теперь я убежден, что она служит Анхелю по принуждению. Более того — все ее действия говорят о том, что она вполне понимает, что он затеял, и, представляя себе последствия, мешает ему исподтишка, как только может.

— Что-то я не заметил…

— Также очень полезной оказалась твоя встреча с Виллеминой, — продолжал Грег. — Что мы теперь знаем? Она тоже служит Анхелю, хоть их связь и неочевидна. И при этом тоже пытается вести свою линию.

— Или не свою, — заметил я.

— Это уже не так важно. Главное, она отпустила Крома. Интересно, почему Анхель хотел его смерти?

У меня в памяти возник давний эксперимент — попытки извлечь информацию из ветра, Кром, погоня, стремительный полет…

— За ним охотились стальные! — сообразил я. — Это они загнали его в Уважек. А там его поймала Виллемина.

— Сдается мне, Кром нам еще пригодится…

— Сейчас он у Чудова-Юдова, — напомнил я. — Чудов, тварь, прикрылся мной, чтобы вытащить его! А потом сбежал, бросив меня на растерзание толпе! Я едва ноги унес!

Грег улыбнулся:

— Ты молодец, Алекс. Все сделал правильно. А вот кто меня расстроил, — сказал он, снова став серьезным, — так это Лигейя. Понимает ли она, что творит? И чем это может кончиться?

  87