очень нудно 
90 
Наконец любознательность преодолела. Я поднял голову и огляделся. Передо мной простиралось море. Оно казалось прозрачным до самого дна, и даже не синим, а розовато-перламутровым. Как мыльный пузырь или рыбья чешуя.
Или как лунный камень, розоватый и молочно-голубой, с радугой внутри.
Солнце еще не взошло. Над морем разгоралась заря.
— А где тайфун? — хрипло спросил я, поворачивая голову к Грегу.
Глава клана сидел неподалеку на песке с закрытыми глазами, в человеческом облике. Тоже отдыхал, наверное — хотя таких неподвижных лиц я у живых людей не видал.
— И где мы, кстати? — произнес я погромче (отчасти чтобы убедиться, что он дышит).
— Это место, которое я хотел тебе показать, — ответил он, открывая глаза. — Место, где рождаются и умирают боги.
Когда солнце взошло над морем, мы были уже далеко от берега. Поднимались в гору по тропинке, пешком. Так посоветовал Грег, я с ним спорить не стал.
С каждым шагом становилось все жарче. Ослепительный свет, льющийся с неба, жалил глаза. Воздух казался синим и густым, как расплавленное стекло. Такой же синевой отливала зелень, покрывающая невысокие горы. Красноватая земля крошилась под ногами.
— Тропики? — Я вытер пот со лба.
— Наверное. Я географию этого мира знаю слабо. Море и архипелаги. На островах живут люди. И драконы.
— Вот как!
— Местные жители считают драконов богами.
— Ага, в таком мире я недавно уже бывал!
— Не в таком. Тут весьма своеобразный культ, — продолжал Грег. — Местные жители считают, что драконы рождаются среди людей. И они в этом не так уж неправы.
— А, то есть драконам начинают поклоняться после превращения?
— Не совсем так. Каждыйрождается богом. До первого касания человеческое дите считается божественным…
— До первого чего?
— Тут есть один ритуал. — Грег поднял голову и указал куда-то наверх, где над буйными сине-зелеными кронами смутно виднелось нечто белое. — Там на горе драконий храм. Сейчас мы туда поднимемся, и я тебе расскажу про него.
Тропинка становилась шире. В зарослях справа и слева появились стены домиков. Мы пересекли деревенскую площадь — участок обжигающе-горячего солнца — и снова зашли в тень деревьев. Туземцы занимались своими делами, поглядывали на нас с любопытством, но к белым людям толпой не приставали и денег не клянчили — так что, похоже, эти красивые острова и в самом деле не имели отношения к нашему миру.
Через миг я в этом убедился наверняка — когда прямо надо мной возникла голова бело-золотого дракона. Я в первый миг даже испугался от неожиданности. Потом пригляделся и рассмеялся.
— Фу, мне показалось, он настоящий! А это статуя…
— Никакая это не статуя, — возразил Грег. — Это настоящий дракон. Только мертвый.
Я подошел к шестиметровому белому дракону, застывшему на плоской каменной платформе у края тропы, и недоверчиво потыкал в него пальцем. Дракон выглядел ну в точности как каменный. Или… окаменевший?
— Думаю, он родился в этой деревне, — предположил Грег. — Иначе почему бы ему захотелось оставить ей свое тело?
— Но как…
— Местные жители часто просят драконов умирать так, чтобы можно было поклоняться им и после смерти. Обычно, когда дракону приходит срок покидать этот мир, он уходит целиком. Оставляет свою старую плоть, сбрасывает ее как змея шкуру. Она растворяется в пространстве, а сам он идет дальше. Но здесь драконы иногда оставляют тело своим человеческим родичам.
— Зачем?
— На память… Для культа… И вообще, это просто красиво.
— Это правда, — кивнул я, оглядываясь на золотисто-белоснежное изваяние.
Мы пошли дальше. Тропинка пошла круче вверх. Идти стало удобнее — появились широкие каменные ступени, наполовину утонувшие в рассыпчатой красной земле.
— А куда уходит душа дракона?
— Я говорил. Каждый решает сам.
— Нет, в итоге?
— Дракон — стихия. И душа у него стихийная.
— Но получается… что драконы растворяются без следа?
— Это иначе. Тебе сейчас не понять.
Подъем был долгим и утомительным, но я забыл об усталости и жаре, разглядывая окрестности. По сторонам от лестницы среди деревьев возникали все новые драконы. Золотой небольшой, но сияющий ярче солнца… Зеленый, полупрозрачный, будто выточенный из нефрита, почти неразличимый среди зелени… Бронзовый, с геометрическими синими узорами на чешуе, от которых веяло древней, доисторической магией… Черный и блестящий, похожий на притаившееся хищное насекомое — конкретно меня напугавший… Все они казались стопроцентными статуями, и я не мог до конца поверить Грегу, что когда-то этот шершавый, застывший, нагретый солнцем либо холодный и скользкий камень был живой сверхматериальной плотью.
90 
