44 
— Да так.., продал я ее.
— Да ну? Серьезно, что ли, или опять устроил там, понимаешь ли, расстрел «Белого дома» и взрыв на Пятигорском вокзале?
— Что-то около того.
— Безбожник ты, Свиридов, — наставительно и в принципе на полном серьезе произнес Фокин. — А что ко мне так спешно пожаловал?
— Ты навестил в больнице Илюшку?
Как он там?
— А чего ему.., лежит себе и ругает всех последними словами. Дескать, то ему не то и это не это. Хорошо, значит, себя чувствует.
— Угу, — пробурчал Свиридов, — а что, Афоня, помнишь ты в «Капелле» такого…
«Гайдном» его звали?
Фокин отставил от себя разделочную доску, на которой он нарезал ветчину и сыр, и с подозрительностью стал вглядываться в непроницаемое лицо Влада, а потом перевел глаза на бледную и задумчивую Аню. которая, казалось бы, не слушала разговора двух старых друзей.
— А что это ты вдруг вспомнил? «Гайдн»… погоди, это такой худой, носатый, рыжий?
Он еще потом куда-то исчез, а я решил, что полковник Платонов скоропостижно отчислил его из отдела прямиком на кладбище Ведь он был мастер на такие дела, наш полковник.., а потом небось поставил «Реквием» Моцарта, выпил за упокой безвременно убиенного раба божьего рюмочку и задушевно продекламировал нечто вроде:
Ни страны ни погоста
не хочу выбирать
На Васильевский остров
я приду умирть
Образованный человек был наш полковник, ничего не скажешь.
Пресвятой отец воздел глаза к небу, а потом, форсировав процесс возвращения на грешную землю, спросил — Так чего тебе дался этот «Гайдн»?
Ведь его «отчислили».
— Так-то оно так, но в том-то все и дело, что «отчислял» его я, — сказал Свиридов.
— Ты?!
— А он выжил и теперь собирается «отчислить» меня. Надо сказать, что ему это могло бы удаться, если бы вот не она.
Фокин взглянул на Аню протрезвевшими сразу глазами и сказал:
— Я так понимаю, дело серьезно. Ну, рассказывай, брат.
* * *
Отец Велимир давно испускал витиеватый храп — наслушавшись рассказов Свиридова (впрочем, в сильно усеченной форме и без упоминания того, что Аня работала на Панфилова), он от волнения хватил приличную дозу излюбленного алкогольного напитка и теперь почивал сном праведника.
Ничего из вышеуказанного нельзя было сказать об Ане и Свиридове. Они просто перешли из кухни в гостиную и включили тихую музыку.
— А вот теперь, Аня, ответь мне на несколько вопросов.., а лучше расскажи все, что знаешь, о Панфилове с того момента, когда ты с ним познакомилась, — произнес Свиридов. — А еще.., поподробнее.., о его делах в нашем городе и о Жене Лунькове.
* * *
Аня познакомилась с Панфиловым вскоре после смерти ее отца и брата. Незадолго до того он вышел из больницы, в которой лежал, как он позже рассказал Ане, после покушения на него его собственного товарища по спецназу. В дальнейшие пояснения он не вдавался. У него не было неоспоримых доказательств того, что его пытались убить собственные сослуживцы, но он настойчиво и упрямо настаивал именно на такой версии происшедшего.
Не понятно почему, но он сразу понравился Ане. Деле в том, что в дом Прохоровых он стал вхож с подачи братьев Страдзе, с которыми был знаком еще до смерти ее отца.
А ведь все, что было связано с именами убийц, стало для нее ненавистным. Мать же ее не знала о причастности фамильного дуэта Страдзе к трагической гибели ее мужа и сына и поэтому продолжала с ними отношения как, со старыми друзьями и партнерами покойного.
Панфилов, как оказалось, знал и его.
Возможно, именно воспоминания об отце сблизили этих двух столь разных и по возрасту, и по характеру людей — юную дочь убитого конкурентами бизнесмена и старого, матерого волка спецназа.
Он казался ей настоящим суперменом и окончательно покорил, легко отвадив от ее матери рэкетиров-беспредельщиков, расправившись с ними в одиночку буквально на ее, Ани, глазах. Так, как это делали отважные и бескомпромиссные герои американских боевиков, не ставших еще в глазах ,Ани бессмысленным кинохламом.
И тогда она впервые подумала, не может ли он помочь ей в священном деле мести.
Правда, мстить она собиралась нынешним партнерам Олега по бизнесу — Андрею Бахтину и братьям Страдзе. Но он-то не знал, что его юной поклоннице задолжали эти люди, построившие свой успех на крови ее семьи.
Она рассказала ему все и откровенно призналась, что он — единственная ее надежда, потому как сама она не в силах отплатить троице. Он был взволнован ее страстным рассказом и обещал помочь. Даже при том, что эти люди — его деловые партнеры, притом очень надежные и выгодные в нынешнем море беспредела и кидняка.
44 
