17 
— А что было дальше? После того как Кэмерон ее избил? — задал он очередной наводящий вопрос.
Криспен вытер влажные глаза, и на щеках остались грязные разводы.
— В комнату она вернулась едва живой. Мне даже пришлось помочь ей добраться до постели. Ночью нас разбудила какая-то женщина. Сказала, что господин пьян и крепко спит, но все равно собирается добиться своего. А чтобы она согласилась, решил убить меня, и поэтому нам надо как можно быстрее бежать. Леди очень испугалась, но все равно, пообещала меня защищать. А я дал слово, что привезу ее к нам домой, чтобы ты мог ей помочь. Ты ведь не позволишь Дункану Кэмерону на ней жениться? Правда, отец? И бить больше не разрешишь?
Криспен смотрел на отца совсем по-взрослому, с нескрываемой тревогой и надеждой. Сейчас он выглядел намного старше своих восьми лет: человек сознательно принял нешуточную ответственность и готовился идти до конца.
— Не бойся, сынок. Кэмерон никогда больше не сделает твоей спасительнице ничего плохого.
Криспен глубоко, с искренним облегчением вздохнул и вдруг, покачнувшись, едва не упал от изнеможения. Хорошо, что отец успел вовремя его поймать.
Юэн долго, с трудом сдерживая чувства, смотрел на задремавшего сына — так ему хотелось приласкать, поцеловать и погладить его по растрепанным непослушным кудрям… Он поступил как истинный Маккейб: бесстрашно и благородно. Аларик рассказал, что всю дорогу Криспен неустанно оберегал свою спасительницу. А теперь потребовал от отца исполнения обещания, данного от имени клана.
— Как же он крепко спит! — прошептал Аларик.
Теперь уже ничто не мешало Юэну погладить сына по голове и нежно прижать к груди.
— Кто, по-твоему, эта леди, брат? Почему жила в монастыре и зачем понадобилась Кэмерону?
Аларик растерянно пожал плечами:
— Если бы знать… за всю дорогу не произнесла ни слова. Да и Криспен тоже. Можно было подумать, что они два монаха, давшие обет молчания. Знаю одно: били ее нещадно. В жизни не видел, чтобы женщина так пострадала. Звериная, хищная жестокость. Но, несмотря на ранения, бесстрашно защищала Криспена, пыталась закрыть собой, спрятать — до тех пор, пока не поняла, кто я такой.
— Неужели действительно упорно молчала? Ни разу не обмолвилась, не проболталась? Подумай-ка хорошенько: а вдруг все-таки что-то вспомнишь? Ни одна из сестер Евы не способна держать язык за зубами!
Аларик вновь пожал плечами:
— Должно быть, ей об этом никто не сказал. Повторяю: за всю дорогу не проронила ни слова. А смотрела с таким выражением, будто увидела жабу. Даже Криспена сумела настроить против меня: сообщники шептались между собой, а едва я пытался что-нибудь выяснить, тут же оба замолкали и начинали дуться.
Юэн нахмурился и принялся барабанить пальцами по старинному дубовому столу.
— Чего же все-таки хотел от нее Кэмерон? Да и вообще, что делала северянка в монастыре на юге страны? Мы, горцы, охраняем дочерей так, как будто они сделаны из золота и посыпаны бриллиантами. Не представляю, что какому-то отцу могло прийти в голову спрятать девочку в обители, до которой и за два дня не доскачешь.
— Если только в качестве наказания, — предположил Аларик. — Например, за юношескую опрометчивость. Разве мало девиц позволяют себе лишнее, не дожидаясь брачных уз?
— А может, ее отцу надоело терпеть упрямство, — добавил Юэн, вспомнив, как строптиво вела себя незнакомка всего лишь несколько минут назад.
Что же, версия вполне правдоподобная. Но до какого отчаяния нужно довести несчастного, чтобы тот согласился отослать дочку в дальние края, да еще и спрятать за толстыми монастырскими стенами?
Аларик хмыкнул.
— Ничего не скажешь, особа норовистая. А Криспена защищала, как родного. Не раз и не два прикрывала собственным телом и принимала на себя пинки и удары.
Маккейб долго молчал, пытаясь найти правдоподобное объяснение, а потом снова взглянул на брата.
— Ты видел раны?
Аларик коротко кивнул:
— Видел. Негодяй бил ее ногами. Даже следы от сапог остались.
Не сдержавшись, Юэн энергично выругался, и каменные стены отозвались гулким раскатистым эхом.
— Узнать бы, что связывает ее с Кэмероном… с какой стати девчонка понадобилась бандиту так остро, что тот начал рыскать по дальним монастырям и взбесился, когда она отказалась выходить за него замуж? Да еще и придумал шантажировать жизнью моего сына…
17 
