очень нудно 
43 
— Укус! — покрываясь ужасом, поправила меня Тамарка. — Мама, ты невозможная! Какие жути ты нагоняешь!
— Что там жути? Лучше скажи: будешь ты спасать своего Даню или нет?
— Буду! Конечно буду! Он смерти всяческой достоин, но это слишком жестоко.
— Так вот Юля хуже всякого болота! Она и болото, и пиявки, и слепни, и гремучая змея и черт знает что еще! Уж тебе-то смех рассказывать! Уж столько лет ее знаешь!
Моя образная филиппика не нашла отклика. К огорчению моему Тамарка даже рассердилась:
— Слушай, Мама, не морочь мне голову! Не о Юле здесь речь, а о тебе.
— Конечно, — подтвердила я.
— Так на кой фиг ты перед Женькой унижаешься? Роняешь нашу общую женскую честь. Пошли его подальше и все дела.
— Зачем же посылать того, кто и без послания идет? — изумилась я. — Сначала отобью у Юльки, а потом уже пошлю. К тому же, Тома, тебе легко говорить, ты-то при муже, а я одна остаюсь, в мои-то годы.
— Ха, Мама, не смеши, — заржала Тамарка. — Ты и одна — вещи несовместимые. Хоть какое-нибудь говно да и прибьется к твоему берегу. Кстати, если уж так сильно приспичило замуж тебе, так может моего Даню возьмешь? Боже, как он мне надоел!
В этом месте Тамарка оживилась и начала расписывать прелести своего никчемного Дани, забыв, что я знаю его не первый год.
— На кой черт мне этот Сэконд-Хенд! — возмутилась я. — К тому же за годы замужества все навыки порастеряла. Даже не знаю как мужиков этих охмурять, а ты мне суешь своего безынициативного Даню. Он же не сумеет меня соблазнить.
— Мама, этого и не требуется. Просто прикажу ему, и будет у тебя жить, — жизнеутверждающе сообщила Тамарка, после чего я пришла в ярость и не своим голосом закричала:
— Тома, ты все перепутала, мне нужен муж, а не квартирант! С этой ролью прекрасно и баба Рая справляется! Короче, или проведи меня в зал или ты мне не подруга!
— Потому и не проведу, что подруга, — отрезала Тамарка и, демонстрируя возмущение, добавила: — Иди домой и не позорься.
Пока я, захлебываясь от злости, беспомощно хватала ртом воздух, она с чувством исполненного долга удалилась.
“Боже! Боже! — подумала я. — И это мои друзья? Все как один предали! И как теперь быть? Воспользоваться советом Тамарки? Ну уж нет! Пока эти враги, которые столько лет друзьями прикидывались, будут водку лакать за здоровье новобрачных, я, значит, от эфэсбэшников скрывайся?
Одна, без всякой помощи и поддержки? А ведь новоселье у Любки дружно вместе справляли, так почему же я одна теперь за всех отдуваюсь?”
Передать не могу как мне стало обидно.
“Вот возьму и сдам этих предателей, — сгоряча решила я. — Если поймают, скажу, что все они члены БАГа во главе с наглой Тамаркой, пускай отмазываются.”
Мне даже захотелось, чтобы меня поймали. С этой отчаянной мыслью я гордо и проследовала к выходу, страшно обрадовав охрану.
“Вот выйду и сама на Лубянку пойду,” — уже мечтала я, однако у самой двери меня вдруг осенило.
Это что же получается? Все вышло так, как подлая Юлька хотела? И Юлька, и Тамарка, да и Женька мой, мерзавец, — все жаждут, чтобы я отсюда ушла…
Так не бывать этому! Я буду не я, если в ресторан не прорвусь!
К великому огорчению охраны, резко изменив направление, я вернулась в холл и застыла у стеклянной двери, тоскливо уставившись в зал. Мысль моя работала лихорадочно, но бесплодно, а тут еще метрдотель опять откуда ни возьмись со своим заунывным “Софья Адамовна, Софья Адамовна”.
— Ах, не донимайте, — начала было я, но в этот момент случайно наткнулась взглядом на свой объект, о котором за разговором с Тамаркой совсем забыла.
Он сидел сиротливо у фонтана за столиком, накрытым на две персоны, и о чем-то сосредоточенно размышлял. Судя по виду, горе у него случилось страшное. Мое и рядом не лежало.
— Та-ак, — обратилась я к метрдотелю, — того мэна видите? Отчего, полагаете, он так расстроен?
Пока метрдотель растерянно хлопал глазами, я продолжила:
— Оплатил человек столик, ждет меня, свою будущую супругу, а вы не пускаете. Куда это годится?
Не дожидаясь ответа, я бодро оттеснила растерявшегося метрдотеля и (как говорит Маруся) всею собой устремилась в зал, но рефлекс сработал у охраны. Глазом моргнуть не успела, как меня схватили, будто хулиганку какую, и теперь уже потащили к выходу.
— Это безобразие! — беспорядочно лягаясь, вопила я. — Так беспардонно обращаться с лучшими клиентами! Ославлю на всю Москву! Следующий роман будет про вас, негодяев!
43 
