26 
— А ты как думаешь?
— Я думаю, ты тоже очень хорошая актриса.
— Спасибо, Пупсик. Но только никому об этом не говори. Ладно?
— Но тогда кто был у тебя в ту ночь?
Марго приложила к губам палец и округлила глаза.
— Когда-нибудь узнаешь. А если что-то не так, постарайся все-таки простить свою старую тетушку и не поминать ее лихом. Пупсик, через два часа будем купаться в море. Прощай, треклятая вонючая дыра.
* * *
— Возьмем по два шашлыка из вырезки и сациви. — Марго выразительно постукивала кончиком ногтя по правой части меню, где были обозначены цены. Камышевский повел нас обедать в «Гагрипши». В данный момент они с мамой танцевали. Их танец напоминал мне наше со Славкой топтание под пристальными взглядами взрослых.
— Я ни за что не съем два шашлыка, — взмолилась я. — Лучше отыграемся на мороженом.
— Оно здесь хуже манной каши, да и стоит меньше рубля. Пупсик, не робей — я тебе помогу. У меня сегодня зверский аппетит.
Взрослые пили шампанское. Камышевский как бы случайно налил мне полбокала, при этом заговорщицки подмигнув. Мама ничего не заметила. Марго промолчала.
— Он тебя охмуряет, — сказала Марго, когда Камышевский и мама в очередной раз пошли потоптаться на пятачке. — Он хочет, чтобы Женька вышла за него замуж. Сообразительный прохвост. Дом, стол, уход и три мягкие постели. Завидую мужской наглости.
— Ты набралась.
— Ну и что? Платит-то он. Это потом нам придется за него расплачиваться. А пока гуляй, рванина.
— Я не хочу, чтоб он жил с нами.
— Ну и зря. Он будет тебе замечательным папочкой, поверь. — Марго, прищурясь, следила за танцующими. — И это убережет тебя от более роковых ошибок в дальнейшем.
— Все-таки ты к нему не равнодушна.
— С чего ты решила? — Марго посерьезнела. — Это было бы слишком просто, Пупсик. Любовь слепа, я же вижу все пороки этого пижона. И несмотря на это… — Она прогнула спину и откинула назад голову. Я обратила внимание, что на нас смотрят сидящие за соседними столиками. — Несмотря на это, желаю своей старшей сестре добра. Понимаешь? Хотя могла бы пустить все на самотек и тем самым здорово ее подставить. Потом мы долго сидели втроем на нашей террасе — Марго куда-то отлучилась. Мама и Камышевский пили местное вино. Мама курила, ничуть не стесняясь меня, а Камышевский то и дело жал ей под столом ногу и одновременно делал комплименты мне. Похоже, маме все это нравилось.
Мне сделалось одиноко и грустно. Я слиняла, когда Камышевский рассказывал очередной анекдот из веселой богемной жизни. Возможно, в ту пору я была занудой.
На набережной болтался народ. Пахло шашлыками и свежестью моря. Сквозь листья пальм светили крупные звезды.
Мое внимание вдруг привлекла парочка. Они сидели за столиком возле какого-то ларька, где торговали напитками и хачапури. Я не могла разглядеть их лиц — столик находился в густой тени какого-то раскидистого куста, но платье женщины, на которое падал рассеянный свет фонаря, показалось мне знакомым. Такое платье было у Марго. Правда, в ресторан она надевала другое. Но ведь она могла и переодеться.
Признаю, нехорошо шпионить за собственной теткой, которая, как и все мы, имеет право на личную жизнь, но я ничего не могла с собой поделать. Меня словно какая-то сила подтолкнула. Я метнулась к кусту и слилась с его тенью. Здесь воняло пылью и мочой.
Этот кретин в ларьке вдруг взял и врубил на полную катушку бесконечно длинную и заунывную «Let It Be» «Битлз». Тоже мне философия — пусть все будет, как будет. Откуда, спрашивается, в англичанах этот дремучий русский фатализм?..
Я подобралась совсем близко к столику. Хорошо, на мне были темная майка и джинсы.
Мужчина щелкнул зажигалкой. Чтоб не вскрикнуть, я зажала рот рукой.
Это был Арсен.
Но женщина оказалась не Марго. У нее были длинные прямые волосы и челочка. Зажигалка погасла. Я видела лишь два огонька от сигарет.
В перерыве между песнями до меня донесся обрывок фразы, произнесенной Арсеном:
— …Не делал этого, клянусь тебе. Ну почему ты мне не веришь? Я так тебя…
Теперь этот скот врубил «Горную лаванду». Мне и без песни тошно было.
Я вылезла из куста и поплелась на пляж. Море меня слегка отрезвило. Я проплыла с полкилометра. Где-то там, за горизонтом, была Турция. Думаю, меня и в Турции преследовал бы Арсен.
26 
