очень нудно 
55 
Я боялась своего отца. А он боялся за мою честь. За мной с юного возраста ходили мальчики, и мой отец опасался, что я слишком рано отдамся соблазнам. Поэтому он запугивал и контролировал меня, прогонял моих поклонников, говорил им обо мне гадости, а мне – о них. Делал он это все не для того, чтобы оградить меня от неприятностей, а из-за своей эгоистичной любви и отцовской ревности.
Я росла слишком робкой девушкой, не радуясь собственной привлекательности. Иногда я думала, что если бы родилась дурнушкой, мне бы жилось куда проще. Тогда я еще не понимала, что дело вовсе не во мне, а в отце. Но как бы там ни было, я прочно заучила его урок: любовь – это грех, грязь, боль и страдания. Проказа. Окруженная поклонниками, я тем не менее оставалась одинокой. Подруги и молодые люди считали меня неэмоциональной гордячкой, холодной, как рыба.
Наверное, тебе странно слышать такие слова от матери, которую ты знаешь как довольно уверенную в себе, привлекательную женщину? Во многом это заслуга человека, с которым я состою в счастливом браке вот уже более двадцати семи лет, который вырастил и воспитал тебя как родную дочь. Он подарил мне много солнечных дней. Но все же самое большое счастье в жизни мне подарил твой родной отец – любовь и тебя.
Мы познакомились с ним на домашнем празднике, устроенном в честь окончания института одним из моих сокурсников. Торжественная церемония вручения дипломов и небольшой банкет прошли в институте, но мы решили продолжить отмечание в более тесной и теплой компании. Я не хотела идти, знала, что дома меня ожидают родители – с поздравлениями и празднично накрытым столом, но поддалась на чьи-то уговоры «заскочить на минуточку». И там увидела его. Алекса. Сашу.
Знаешь, до этой встречи я прочла много романов – тайком от отца, конечно. Если бы он узнал, что я читаю «развратные книжонки», к которым он относил даже классические произведения только на основании того, что в них описывались отношения между мужчиной и женщиной, крупного скандала было бы не избежать. Под контролем отца я читала книги о Второй мировой войне, трудовых подвигах советского народа, о комсомольцах и БАМе. А романы о любви мне тайно подсовывала моя мама. Так вот, возвращаясь к ним – книгам. В романах возникающая любовь описывалась как «искра», «молния», «электричество» и прочими эпитетами. Не знаю, может быть, любовные романы пишут бывшие физики? Я не физик. И не романистка. Поэтому описать то, что происходило между нами в тот первый час знакомства, очень сложно. Не было «молнии», «искры» или еще чего-то там. Не было «химии»… А было понимание – в первое же мгновение, что передо мной стоит хорошо знакомый мне человек.
«Мы знакомы?» – спросила я его. «Нет, – ответил он. – Но я тебя уже давно жду».
Так просто. И я ему поверила, вложила свою ладонь в его – будто делала это каждый день, согласилась с ним уйти, еще даже не сняв туфель, не поприветствовав своих сокурсников.
Мы провели вместе сорок восемь часов – очень мало. Впрочем, для того чтобы насытиться его обществом, мне оказалось бы мало и сорока восьми жизней. Твой отец не был красавцем. Но в нем чувствовалась бездна обаяния. Все мои принципы и страхи, все страхи и принципы моего отца растворились без следа в этих сорока восьми часах. Я забыла о семье, о том, что по возвращении меня ожидает наказание. Это были мои самые важные и самые счастливые сорок восемь часов в жизни, не считая той минуты, когда ты появилась на свет. С тобой мое счастье вернулось, с тобой будто возродился мой любимый.
Его уже двадцать восемь лет как нет на свете. Те сорок восемь часов, о которых я тебе рассказала, были его последними. Слабое утешение, но я находила некоторое успокоение, думая о том, что умер он счастливым. Не знаю точно, что произошло, мне сказали, что это был несчастный случай.
Что я могу рассказать тебе дальше?.. Очень жаль, что у меня не сохранилось фотографии твоего отца, чтобы я могла тебе его показать. Но ты очень похожа на него. У тебя его глаза – зеленые, большие. Его лицо, его улыбка, даже нос ты морщишь совсем как он.
Алекс немного успел рассказать о себе. Лишь то, что его отец – испанец, высланный в Союз в детском возрасте как ребенок войны. Он всю жизнь прожил в Москве и лишь незадолго до нашего с Алехандро знакомства смог съездить на родину. Мне так и не удалось узнать его семью. На память об Алехандро мне осталась маленькая фигурка, которую я подарю тебе, когда ты вернешься из поездки. Вот и все, что я могу рассказать тебе о твоем отце. Немного, увы.
55 
