очень нудно 
53 
Она сбежала по лестнице на улицу, мельком оглянулась на свою «Тойоту», скромно притулившуюся между двумя внедорожниками, – проверить, как поживает ее «девочка» в компании «крутых парней». Машина была в порядке, внимания к себе не привлекала, и Инга успокоилась. Но сердце защемило от воспоминаний: это же был подарок любимых людей. Правда, ключи ей вручили отнюдь не в торжественной обстановке… Тяжелые воспоминания навалились мраморной плитой, задавив проклюнувшиеся было слабыми ростками позитивные мысли, посеянные надеждой, что от Виктора Лучкина можно будет получить помощь. И рука сама потянулась в карман джинсов за пачкой сигарет. С такими мыслями и «приключениями», в которые она в последнее время попадает, вряд ли удастся бросить курить. Впрочем, что уж тут… Может, курение – это последняя вредная радость, которая ей осталась.
В метро Инга нырнула в совсем уж мрачном настроении, не помогла даже «табакотерапия». В вагонном стекле отразилось ее лицо с напряженным выражением лица, сдвинутые на переносице брови и поджатые губы. Если бы ее увидела Люба, непременно прочитала бы ей нотацию, что такое лицо, на котором проблемы читаются как в раскрытой книге, для женщины, едущей на встречу с мужчиной, – моветон. Куда хуже разношенных кед и отсутствия на губах помады.
Она пришла в кафе за десять минут до назначенного времени, но Виктор уже ждал ее. Он занял удобный столик в самом дальнем углу зала, в нише возле окна, и Инга мысленно обрадовалась, что Лучкин выбрал такое уединенное место. Ей не хотелось отвлекаться на доносившиеся до них с соседних столов разговоры. Будь ее воля, она бы сейчас отгородилась от мира звукоизолирующей стеной.
Виктор был погружен в чтение книги, и до того, как он поднял голову и увидел Ингу, девушка успела мельком рассмотреть его. Светлые, будто выгоревшие на солнце волосы слегка растрепаны якобы ветром, но взъерошены так художественно и привлекательно, что угадывалась продуманность этой небрежности. Как у мужской модели из глянцевого журнала. Девушка отметила, что выглядит Лучкин сейчас куда привлекательней, чем в студенческие годы. Время шло ему на пользу, открывая мужскую красоту постепенно и неторопливо, словно восходящее солнце, освещающее квадрат за квадратом набережную.
Подумав о залитой утренним солнцем набережной, девушка тихо вздохнула: как бы ей ни хотелось не думать об этом, но мысли остались там, в приморском городке, с семьей и любимым человеком. Все сейчас вызывает ассоциации и воспоминания. Может, зря она сбежала? Не лучше ли взять телефон, позвонить и объяснить, почему уехала? Поплакаться брату, помолчать в трубку Алексею… Сколько она уже сражалась? И делала это практически в одиночку. Может, сейчас именно тот момент, когда нужно признать, что выходить на поле боя одному – не самая блестящая идея, и призвать на помощь родных. Хотя бы в качестве поддержки. Рука невольно потянулась к карману, через который ей жег бедро мобильный. Не остановили даже мелькнувшие в памяти картинки недавних неприятностей и несчастий, обрушившихся на нее и ее семью, и грозно зазвучавшие в голове слова Любы, что проклятие коснется и тех, кто будет находиться рядом. И тут ее заметил, оторвавшись от книги, Лучкин.
– Инга! – закричал он громко и радостно.
После того как Виктор ушел из университета, Инга с ним не общалась, связь оборвалась, и она не пыталась ее восстановить. По дороге сюда беспокоило, а получится ли разговор, ведь прошло столько лет? Время меняет людей. К тому же она опасалась, что Лучкин после обрушившейся на него известности утратил ту простоту и легкость, с какой они общались раньше. Многие из сокурсников считали его странным и замкнутым. Он удобно спрятался под личинами «странного» и «замкнутого», не стремился развеять мифы, создаваемые вокруг его персоны. И лишь те немногие, кого Виктор допустил в свой круг общения, знали, что на самом деле он совсем другой и за глухой стеной скрывает не собственные комплексы или эго, а нешуточную харизму, которая, если выпустить ее на волю, превратилась бы в бомбу.
Инга была одной из тех, кого Лучкин выбрал. Общаться с ним было легко, и был даже в ее жизни период, когда она готова была последовать за ним куда угодно, хоть в преисподнюю. Он, если бы хотел, мог бы и черта очаровать. Но Виктор ограничился тем, что водил Ингу на экскурсию к звездам.
Безумие. Это было безумием… И крыша многоэтажки, и тот шальной азарт, который неожиданно пришел на смену долго жившему в ней страху, и риск, с которым она болтала ногами в пустоте, сидя на краю крыши, и светящиеся точки-машины далеко-далеко внизу, и такое близкое ночное небо, которое, казалось, можно было тронуть рукой. И сам Виктор. И ветер, запутавшийся в их волосах, и звезды, отражавшиеся в глазах, и головокружение, вызванное не высотой, а внезапно накатившим желанием обнять весь мир. И объятие, которое она отдала не миру, а Вите Лучкину. И…
53 
