83 
И причиной развода стала… гениальность нашего режиссёра.
Дело было так.
На юбилей театра, режиссёр решил пополнить театральную кассу.
И уговорил скрипача стать символом театра.
Идея была простая и гениальная как слеза.
Так как театр был беден и не выполнял план, то режиссёр одел скрипача в нищенские лохмотья и посадил у входа со скрипкой. Прямо на ступеньки.
А возле него положил шляпу в которую гости юбилея могли оставлять свои пожертвования.
В общем – скрипач был полным олицетворением театра.
А режиссёр просто сиял от своей идеи.
Но только… бедный скрипач не успел предупредить свою супругу.
И когда та приехала с мамашей и папашей в полном наряде и в шикарных костюмах – то генерал внезапно увидел своего зятя в каких-то лохмотьях, пиликающем на скрипке у входа в театр и выклянчивающим копейки у входящих (это и был гениальный замысел режиссёра).
Вся семья долго стояла и издали рассматривала зятя, как будто заново открывая его для себя.
Потом не заходя в театр, они молча развернулась и уехали.
В общем, семья не оценила старания зятя – скрипача… И через месяц он развёлся с дочкой генерала.
И вот теперь этот старик умирал держа меня за руку.
– Кого же Вы убили, Николай? – Спросил я от скуки полагая что старик начал бредить.
И тогда он начал свой рассказ. Который на протяжении многих лет затем не давал мне спать по ночам.
– Меня зовут не Николай – сказал старик. – Моё настоящее имя Рома.
Старик рассказывал сбивчиво – иногда останавливаясь, засыпая, перескакивая с места на место, а я всё слушал боясь пропустить хоть слово.
И больше не перебивал его.
Сначала он рассказал что его дед был священником. В маленькой сельской церкви.
Маленький Ромка часами смотрел как он что-то пел и размахивал лампадой.
Иногда подмигивая ему, Ромке.
А ещё его дед – был сельским лекарем по совместительству. Вот это его и убило.
Однажды к нему принесли раненого НКВДиста, который был ранен в перестрелке с националистами.
Чекист стонал, сжимая зубы. Умирал от пули в животе.
Дед вытащил пулю но не знал выживет ли чекист.
Положил его в свою светлицу.
А в следующую ночь принесли раненого националиста.
И тогда мой дед уже спасал националиста, прочистил рану и перевязал его.
Утром националисты забрали своего, а через два дня чекисты забрали раненого чекиста. К счастью тот уже выздоравливал.
А через месяц случилось неожиданное – деда забрали в милицию.
И забирал его тот самый чекист которого спас дед.
– Ты, сволочь бандеровская, помогал им! Я сам видел!
Потом был суд.
И деда отправили в Сибирь. Больше его я никогда не видел.
Но наши беды только начинались.
Началась травля нашей семьи…
Тут на глазах у старика выступили слезы.
Ему стало трудно говорить, руки затряслись…
Я постарался успокоить его, налил минералки.
– Помнишь как я "застрелился" на сцене? – Старался я отвлечь его.
Это была дурацкая история.
– Обожди. Слушай дальше – перебил меня старик.
Чекисты обыскивали их хату каждый день.
Сначала забрали все золотые вещи, потом все запасы зерна, потом – всё что имело какую-то ценность. Даже ложки и кастрюли.
Во время обысков Ромка прятался на развалинах старой конюшни.
Это были горы битого кирпича которую сельчане превратили в мусорный отход.
И вот там, среди мусора, он нашёл лазейку куда-то под кирпичные плиты.
Спустившись на двух метровую глубину, он нашёл там маленькую комнату.
Может это была кабина какого-то разобранного грузовика, а может фургон, но там было уютно. И только палки какие-то торчали из пола.
А травля в селе Ромкиной семьи – набирала обороты.
Чекист который сдал Ромкиного дела, стал сельским оперуполномоченным.
Он получил хату и поселился там с молодой женой.
И чтобы забыть историю с моим дедом – он решил уничтожить всё наше семя.
Чекист травил нас где мог и как мог.
Отца выгнали с колхоза, мою мать с библиотеки.
На сельских сходках про нас говорили как про отбросы и отщепенцев.
Через год старухи стали плевать нам вслед а мужики избили отца чуть ли не до полусмерти.
– Иди с села. слышь, а то чекист не даст нам покоя – говорили они лежащему в крови отцу, с выбитыми зубами и вывернутой челюстью.
83 
