34 
— Что? Что? — всполошилась вырванная так внезапно из глубокого сна бабушка. Слишком проворно для своего возраста вскочила на ноги и, путаясь в сорочке, помчалась к младшей внучке. Не на шутку перепуганная Рита поспешила следом.
Лика сидела на кровати в углу, сжавшись в комочек и закрыв лицо ладонями. Она уже не кричала, лишь тихонечко подвывала и всхлипывала, а сквозь неплотно сжатые пальцы сочились слезы. Хрупкая фигурка, облаченная в светлую пижаму, в высеребренной лучным светом комнате показалась Рите какой-то нереальной, но не прозрачной, а будто высеченной из матового льда. На девушку даже дунуло холодом.
— Ликушка, — бросилась к младшей внучке бабушка. — Что случилось, золото?
Бабушка мягко отняла ладошки девочки от лица, Лика зажмурилась так крепко, что от усилий даже наморщила нос. И когда она распахнула глаза, откликаясь на встревоженные вопросы бабушки, были они полны страха.
— Лика? — шагнула навстречу сестренке Рита, но зашлась в сильном приступе кашля и торопливо отвернулась, успев заметить, как Лика кинула полный ужаса взгляд на окно и вновь крепко зажмурилась. Рита машинально проследила за взглядом сестры и увидела что в палисаднике, куда выходило окно детской, мелькнула фигура. Чья — женская или мужская — Рита разглядеть не успела, так как фигура, до этого стоявшая в дорожке лунного света, переместилась в тень. Не шагнула, а будто плавно скользнула.
Ритой вдруг овладело сильное желание выйти и узнать, кому понадобилось пугать ее младшую сестренку. Кто и зачем пришел в их двор? Дом, где проживали девочки, был старым, трехэтажным, с большим палисадником, в который выходили двери трех кварт, расположенных на первом этаже. Здание находилось в тихом районе, далеко от дороги и было надежно скрыто густо насаженными деревьями. Вряд ли стоявший под окнами был случайным прохожим: чтобы войти в палисадник с улицы, нужно вначале отпереть ключом калитку. А может, кто-то из соседей вышел подышать воздухом или покурить? Это единственное разумное объяснение, которое могло прийти в голову.
— Это была тетя. Возле окна, — прошептала вдруг Лика. И Рита, все еще пытавшаяся высмотреть в окно скрывшуюся в темноте фигуру, резко обернулась. Младшая сестренка выглядывала поверх плеча обнимающей ее бабушки, и глаза ее, светло-голубые, вдруг показались Рите темными. От страха? Или это результат причудливой игры тени и света?
— Какая тетя? — всполошилась бабушка, отстраняясь от внучки и поворачиваясь к окну. — Нет там никого!
«Была, — хотела ответить за Лику Рита, но промолчала. На нее вдруг навалился тяжестью страх, сковал панцирем, не давая ни пошевелиться, ни вымолвить слово, ни оглянуться на окно, за которым, тут Рита уже не просто предполагала — знала, ощущала! — кто-то стоял. Она чувствовала — тетя наблюдает за ними. И от нее, неизвестной, исходит явная угроза. Только кому — всем троим или только маленькой Лике?
— Бабушка, я лягу в этой комнате! — решительно заявила Рита, еле сдерживая вновь сдавливающий горло кашель.
— Да куда ж ты такая гриппозная! — возмутилась бабушка. Но, почувствовав страх в том отчаянном цепком объятии, которым Лика вновь обхватала ее, сдалась:
— Только не кашляй и не чихай. Заразишь Лику — пеняй на себя!
Но младшая сестренка уже не слушала ворчания бабушки, а, выбравшись из ее объятий, вцепилась ручонками в присевшую на кровать Риту.
Так они и легли обе, прижавшись друг к другу — щека к щеке, сцепив руки в крепком объятии, дыша в унисон. Рита прижимала младшую сестренку так крепко, будто боялась, что ту выбьет из ее рук сильной волной и унесет в пучину. Лика рядом с Ритой успокоилась, на ее сонных губах показалась улыбка. Но, уже засыпая, девочка вдруг еле слышимым шепотом попросила старшую сестру задернуть штору. «Чтобы страшная тетя больше не глядела сюда», — добавила она и уснула. Осторожно, чтобы не потревожишь Лику, Рита выбралась из ее ослабевших объятий, подошла к окну, и странные ощущения опять овладели ею. С одной стороны, суеверный страх вновь заключил ее в ледяные объятия, сковывая движения, закрывая глаза ладонями, не давая выглядывать в окно. Но с другой — ночь, сгустившаяся за окном, выманивала ее в палисадник, протягивала ей руки-тени, соблазняла серебром лунного света, странным образом сфокусированного лишь в одной части палисадника — возле старой яблони. Рите подумалось, что это место освещено не просто так, оно будто отмечено, куда ей надлежит подойти.
34 
