очень нудно 
195 
– Одно утешение.
Наставник заинтересованно поднял брови.
– За ночь мышка наверняка успела изрядно в эти сливки нагадить. – Саврянин прицепил баклагу к поясу и сунул в карман нетронутую краюху. – Поехали.
– Уже?! – застонал Жар, только-только разлегшийся на травке.
– А Вечном Доме отлежишься, – «ободряюще» пообещал ему белокосый.
– А ты там поешь, да? – съязвил вор, но все-таки поднялся. – Я-то ладно, а вот коровы толком не отдохнули…
– Ничего, им тоже недолго осталось.
– Альк!!!
– Скакать в смысле. Думаю, мы уже совсем близко.
Друг предпочел не уточнять, к чему именно.
* * *
К вечеру все плоты были связаны – и каждый по отдельности, и между собой. Длинная бревенчатая змея лежала вдоль берега, шевелясь от волн и поскрипывая суставами. «Хвост» был привязан к двум глубоко вкопанным в землю столбам, на «голове» еще копошились люди, проверяя последние узлы.
– Хватит, – решил мастер, в тысячный раз сверившись с планом и хитрой вещицей из деревянных палочек и стальных дуг. – Должна лечь.
– Ну, с Хольгой! – скомандовал знаменный, отступая на пригорок, чтобы насладиться зрелищем во всей его красе.
Работники и тсецы дружно налегли на первую половину переправы, отпихивая ее от берега. Пришлось хорошенько покряхтеть, но главное было сделать щель, а дальше в дело вступило течение. «Змея» медленно, величественно, как тень от векового дуба, описала четверть круга – и уткнулась мордой в островной берег.
Ринтарцы радостно заорали. Длины хватило с избытком, даже пару плотов отвязать придется – чуть наискось легла.
Первыми переправу испытали тсецы, наскоро обежали остров и замахали с берега белыми платками: чисто! На пробу перевели одну телегу с камнями – плоты выдержали, хотя воловьи копыта несколько раз чавкали по воде.
Убедившись, что все в порядке, знаменный велел перебираться и работникам. Остров оказался куда больше, чем мерещилось с берега, и выше – с обращенной к Саврии стороны даже обрывчик в человеческий рост, источенный гнездами береговушек. Кабы по три раза за год не выкашивали, уже давно лес бы поднялся, а так только ивняки по краям.
Цыка выдернул клок сена из стога, помял в пальцах, понюхал. Многие мужики сделали то же самое, хотя победителя знаменный пока не объявил. Сено и впрямь было на славу: душистое, не сырое и не пересушенное, а стога – высоченные, на цыпочках до макушки не достать.
Но налюбоваться добычей работникам не дали, отозвали обратно.
– Куда разбежались?! Вначале переправу до ума доведите и укрепите как положено, – велел знаменный. – А то, не приведи Хольга, ночью дождь пойдет, реку вздует, сорвет все к такому-то Сашию, и заново мостить придется.
Мужики недовольно заворчали: и так до того натрудились, что каждое волоконце ноет!
– Если до темноты управитесь, завтра весь день отдыхать будете, – посулил тсец. – И пива каждому по три кружки!
Пришлось подчиниться – не столько ради пива, сколько из-за мечей охраны и тсарского гнева.
– Ему-то что, – уныло протянул Колай, когда батраки снова взялись за плоты. – Весь день только ходит да командует, хоть бы веревочку разок подал…
– Пойди самому знаменному это скажи, – зло отозвался Цыка. Пустое нытье весчанина только раздражало, если уж впрягся – так тяни и не скули. – Он тебе подаст. Веревочку. Даже узелком завяжет.
Колай ссутулился и залепетал:
– Да ты что, друг, я ж пошутил… Конечно, кто-то и начальствовать должен, иначе работа вразлад пойдет…
Батрак брезгливо отвернулся. Он и не думал доносить на одновесчанина, но от его искреннего испуга стало противно.
– Ну, Цыка, миленький… – еще больше испугался мужик.
– Да отстань ты от меня! Ничего я не слышал и дальше не хочу.
Колай наконец заткнулся, и дальше работали в тишине, перебрасываясь словами только по делу. Закат уже густо позолотил воду, когда впереди заволновались, повставали.
– Саврян поймали! – передали по цепочке. – Которые сено забирать приехали, по холодку, хе-хе. Сейчас знаменный с ними разбираться будет.
Поглядеть на это захотелось всем. Тсецы, как ни странно, не ругались, а сами потянулись на остров вместе с работниками.
Для знаменного уже успели поставить шатер, развести костер и даже поджарить на вертеле пару диких уток. Но ради дорогих гостей тсец великодушно отложил трапезу.
– Один сбежал, – пожаловался-повинился ему поймавший чужаков караульный. – Сиганул в ивняки, только мы его и видели.
195 
