Глава 31

Жар сидел у костра нахохленный и злой. Челюсть у него опухла и ныла, даже цигарку смолить больно. После «мизантропа» не очень-то и хотелось, но больше делать было нечего – с руганью нарезать круги у входа парень устал. К тому же зловредные саврянские комары разделяли отвращение Алька к курению и с недовольным писком вились за пределами дымного кокона.

Путник относился к ожиданию куда спокойнее. Сначала листал маленькую пухлую книжицу в потертом переплете, потом достал из сумки перо с чернильницей и стал что-то дописывать в конце, чутко вскидывая голову на шум. Но тот приходил большей частью с реки, невидимой за деревьями, а не из пещер.

– В тайной службе, что ль, подвизаетесь? – без особого интереса спросил Жар, щелчком отправляя окурок в костер. Комары взвыли от восторга. – Отчет им кропаете?

– Нет, – рассеянно ответил путник на оба вопроса. – Это для себя. Ну и для Пристани, когда будет что показать.

– А чего строчите-то? – Подглядеть вор не пытался: все равно читать не умеет. Эх, Рыска ж сто раз предлагала научить… Если все обойдется, то непременно согласится! Сам попросит! Лишь бы обошлось…

– Наблюдения.

– Гляжу, много уже наблюли?

Крысолов усмехнулся.

– Это мои заметки о путничьем даре, – пояснил он. – Предположения, откуда он берется, размышления о его сути, смысле и цели. И… исключения.

– А Альк с Рыской у вас навроде крыс у лекаря? – прозорливо заметил Жар. – Сдохнут – значит, слишком густо снадобье заварил?

– У крыс нет выбора. А у твоих друзей – есть. И я не мешаю им его делать.

– Угу, только убить грозитесь, если ошибутся, – мрачно поддакнул вор, забывчиво хлопнувший по комару – и несчастной челюсти.

– Если бы ты видел то же, что и я, то предпочел бы пресечь саму возможность ошибки.

– А сейчас не боитесь?

– Боюсь, – со вздохом признал путник.

– Но верите в своего ученика? – предположил вор. – Что он все сделает правильно?

– Верить в Алька?! – Крысолов в шуточном ужасе закатил глаза. – Это все равно что верить в ураган, нашествие саранчи или лично Сашия. Я верю только, что он сделает. А дальше нам остается только молиться.

– Но что в них с Рыской такого особенного?

Путник отлистнул книжку на несколько страниц назад, задумчиво поглядел на разворот, не читая, а будто размышляя: просто не ответить или ответить и убить, чтоб никому не разболтал.

– Она не пытается подчинить себе «свечу» даже в мыслях. А он добровольно одалживает ей свой дар. Видно, поэтому их связка и обрела такую силу. Удача, как и птица, не любит сидеть в клетке. Сколь бы высоким ни был потолок, для свободного полета ей нужно небо. – Путник одобрительно двинул бровями, обмакнул перо в чернила и принялся записывать красивую мысль.

– И чего, такое впервые за всю историю Пристаней произошло? – не поверил Жар. – Все путники жадно вцеплялись в эту треклятую «свечу», а она так же яростно противилась?

– Нет. – По лицу Крысолова скользнула тень. – Не впервые. Думаешь, нам самим нравится терять учеников и друзей? Мы уже веками ломаем головы, как этого избежать.

– А что тогда мешает вам лепить путников-«свечей» по обоюдному согласию? Или боитесь, что такие ученики живо вас с трона скинут?

– Ты забываешь о еще одной заинтересованной стороне.

– Какой?

Путник молча положил перо между страницами и пробежался пальцами по бедру – будто маленькими шустрыми лапками.

* * *

На ночлег работники укладывались поздно, прежде в это время уже третьи сны глядели. Ветер уволок с острова дым, но тревожный запах остался. Гореть-то тут больше нечему, камыш – зелень одна, ивняк тоже в самом соку, от закатившегося уголька не займется. Да и откуда угли после сена? Пламя стеной стояло, а на его месте только два черных пятна осталось. Но поди объясни это свербящему внутри червячку.

Особенно неспокойно почему-то было Цыке. Уж он по-всякому ложился: и на спину, и лицом к костерку, и задом, но Саший продолжал щекотать его соломинкой. Попеременно вспоминались то лица побитых и обкорнанных саврян, когда их плот отпихивали от берега, то стоящая в воротах Фесся – зареванная, растрепанная, чем-то неуловимо на них похожая. Может, незаслуженной обидой на него, Цыку?

  204