очень нудно 
43 
– Благословение Богини вновь снизошло на наш город! – блажил горбатый нищий, сам хватая Рыску за ноги и слюнявя их обметанными коркой губами – счастье, что девушка была в башмаках.
– Вновь?! – изумленно пробормотал Жар, но время для расспросов было исключительно неудачное: к помосту наконец добралась уличная стража. К счастью, проталкиваться за беглецами ей было куда сложнее: очарованные Рыскиной речью люди стояли, как стадо баранов, и стражникам приходилось жестоко их распихивать – простые окрики-угрозы не помогали.
Когда же преследователям удалось вырваться на более-менее свободное место, «святых» и след простыл.
* * *
Крыса притаилась на карнизе невысокой переулочной арки, откуда внезапно спрыгнула Рыске на макушку.
Девушка, еще не оправившаяся от недавнего потрясения, завизжала и закрутилась, мотая головой, словно на нее упал клок горящей пакли.
– Эй, эй, потише! Я уже семь лет коров не объезжал.
Рыска все-таки стряхнула его на землю:
– Ты!!!
В следующий миг перед ними уже стоял человек, но никто из троицы этого словно не заметил – все одновременно набросились друг на друга с обвинениями.
– Совсем спятил?!
– На себя погляди, висельница! Вы на кой в тюрьму поперлись, идиоты?
– Тебя спасать!
– А я просил?
– А то нет!
– Нет, – и глазом не моргнул Альк.
– А кто бы нам деньги вернул, если б ты сдох? – отомстил Жар за это наглое заявление.
– Ах вот, оказывается, в чем дело, – протянул саврянин, презрительно изломив правую бровь.
– И вовсе не в этом! – перебила Рыска. Худенькая, растрепанная, взволнованная, она напоминала взъерошенного котенка, шипящего на белого долговязого пса. – Мы за тебя перепугались, крыса ты бессовестная! Зачем ты сцепился с наместником? – Девушка угрожающе шагнула вперед, Альк попятился, сохраняя высокомерно-брезгливую гримасу.
– Он первый начал.
– Если б ты не напился, как свинья, ничего бы не было! Мог бы просто отшутиться и отказаться!
– «Уйди, противный, я сегодня занят»? – Саврянин похабно подмигнул Жару, тот скривился и отвернулся.
– Спел бы ему пару песенок, потом улучил бы момент и удрал!
– Чтобы я, Альк Хаскиль, пел для какого-то ринтарского извращенца?! – Саврянин еще выше задрал подбородок.
Жар мрачно подумал, не врезать ли ему – уж больно красиво подставляется, – но стало жалко кулака, и так все тело ноет.
– Ага, а для потаскух, значит, не стыдно?
– Я для себя пел.
– Врешь! Я видела, как ты на них глазел!
– И скрипела зубами от ревности?
– Что-о-о?! – поперхнулась Рыска. Альку пришлось отступить еще на шаг и на всякий случай выставить вперед локоть. – Да нас из-за тебя чуть не повесили!
– А без меня повесили бы точно.
Страсти слегка охладели. Жар выбыл из спора еще на упоминании о наместнике, саврянин тоже не шибко ярился, – видать, все-таки чувствовал за собой вину.
Рыска посопела, пошмыгала носом, но все-таки встала перед Альком и… низко ему поклонилась, коснувшись земли правой рукой.
Опешил не только саврянин, но и Жар, успевший отвыкнуть от весковых обычаев.
– Это чего такое? – недоверчиво спросил Альк, подозревая, что его замысловато прокляли. Как говорили на юге Ринтара и севере Саврии, «чтоб ты здоровенький был, сволочь!», рассчитывая, что это услышит Саший и из вредности сделает все наоборот.
Но Рыска была предельно серьезна.
– Спасибо, что спас меня и моего друга от верной смерти, добрый человек, – прочувственно и напевно произнесла она обрядовую фразу. – Наши дети, внуки и правнуки будут помнить и славить твое имя.
Жар впервые увидел саврянина таким огорошенным. И пожалуй, мало кто из Альковых знакомых мог похвастать тем же. У белокосого аж лицо вытянулось, на миг став растерянно-мальчишечьим.
– За ворюгу можешь не благодарить, – фыркнул Альк, быстро взяв себя в руки и снова отгородившись глумливой ухмылкой. – По мне – пусть бы висел.
– Но перегрыз-то ты обе веревки!
– А откуда мне было знать, на какой кого подвесят? – продолжал отпираться саврянин, перебрасываясь с Жаром мрачными взглядами.
– Слушай, почему ты вечно пытаешься казаться хуже, чем есть?! – возмутилась Рыска. Между прочим, Альку полагалось поклониться в ответ и тоже сказать что-нибудь душевное, а не ерничать! Можно подумать, ей легко было признать его заслуги, спрятанные под горой пакостей!
– Это ты идеализируешь людей.
– Чего?
– О людях, говорю, слишком хорошо думаешь, – сварливо перевел на «весчанский» Альк.
43 
