Последние отзывы

  55  

Беспокоил девушку только Альк. Нет, с лесорубами он больше не заедался. И вообще никак себя не выказывал, что насторожило не только Рыску.

– Он у вас больной, что ли? – подозрительно спросил ее вожак на вечернем привале.

До темноты добраться до Рогатки не удалось, но друзей это не огорчило – рыночные ворота все равно откроются только утром. Если встать с последней звездой и резво прошагать оставшиеся пять-шесть вешек, то как раз к началу торгов успеют – выспавшимися, бодрыми хорошо из воров пыль выколачивать.

– А? – Рыска оглянулась. Альк сидел на отшибе, нахохлившись и как будто не замечая ходящих по поляне людей, хотя глаза у него были открыты. – Нет… Ну разве что на голову, – осторожно добавила девушка.

– Он и на возу так всю дорогу просидел, – присоединился к разговору возница со второй телеги. – Будто чучело, только губы иногда шевелятся и пальцы стискиваются.

– У него… неприятности, – уклончиво ответила девушка.

– Ладно, лишь бы не заразно было, – сплюнул вожак, отходя.

– Эй, сказочница, – окликнул девушку один из лесорубов, сваливая возле костра такую охапку хвороста, что хватило бы быка зажарить, – ты птицу щипать-потрошить умеешь? У нас тут пара курей припасена.

– Умею… – рассеянно отозвалась Рыска, не сводя глаз с бледной фигуры под деревом. – Сейчас, погодите щепочку!

Пока мужик вытряхивал из мешка возмущенно кудахчущих птиц и одним движением обрывал их протесты, девушка окунулась в сумрак на краю поляны. После жаркого, щипучего дыхания костра он показался особенно промозглым. И роса на траву уже выпала – или так с утра и не просохла.

– Альк!

Саврянин повернул голову, только когда Рыска дотронулась до его плеча. Оскалился:

– Чего тебе?

– Ты в порядке?

– Нет.

– А что случилось?

– Все. – Альк снова уставился в пустоту.

Девушка, неловко потоптавшись рядом, присела на корточки. От саврянина веяло холодом и отчуждением, как от гранитной глыбы. Зато и бояться-стесняться камня было как-то глупо.

– Пойдем к костру, а? – заискивающе предложила Рыска. – Лесорубы кулеш варят.

– Меня все равно не угостят.

– Я с вами поделюсь, – щедро пообещала девушка.

Альк покосился на костер. Жар вовсю балагурил с лесорубами, успев выклянчить у них краюху хлеба и кость от копченой свиной голяшки, покрошенной в варево. Мяса на ней почти не осталось, но погрызть вприкуску с хлебом тоже немалое удовольствие.

– С тобой поделюсь, – поправилась Рыска.

– Не надо. – Саврянин непроизвольно сглотнул и отвернулся.

– Ну хоть погреешься! – Ответа девушка не дождалась и, слегка раздосадованная, собралась уходить, но вместо этого неожиданно для самой себя спросила: – Слушай, а ты правда раньше… не убивал?

Альк едва заметно вздрогнул, словно Рыске удалось прочесть его мысли, но вместо прямого ответа сварливо сказал:

– А кого я, по-твоему, должен был убивать? И когда, где? В родительском замке? Или в Пристани? Может, по городским переулкам с дубиной промышлять?

– Ну для первого раза у тебя совсем неплохо вышло, – осторожно заметила девушка.

– Не у меня. – Саврянин резко встал и, не дожидаясь Рыски, пошел к костру.

* * *

Первое, что сделали новые хозяева, – наклепали каждому работнику по железному браслету на левую руку. Кольцо было топорное и увесистое, из плохого пористого металла, зато с оттиском ринтарского герба.

– Это вам вместо знака отличия, – пояснил тсецкий кузнец. – Гордитесь!

Цыка со смешанными чувствами покрутил на руке теплое еще кольцо. Хорошо хоть не ошейник надели. Тоже, если подумать, знак отличия – вопрос только, медаль на нем висит или цепь.

– Что ж, драться сподручней будет, – утешил себя Мих, сжимая и разжимая огромный кулачище. Вокруг засмеялись: таким и без браслета приложить – перед глазами гербы закружатся.

Переметив работников (кольца избежал только молец, хотя он как раз набивался в «отличники», требуя «очистительных мук для грешной плоти»), начальство подобрело и отпустило их до утра погулять по городу. Не по доброте душевной, а, как понял Цыка из случайно подслушанного обрывка ругани, из-за чьего-то головотяпства, не обеспечившего новичков ни едой, ни ночлегом.

– А кто к рассвету не вернется – кольцо снимем, – пообещал пожилой тсец, грозно выкатив глаза, но все равно никого не напугав. Молодежь так и вовсе расхихикалась.

– Не расклепывая, – пояснил поигрывающий молотом кузнец, разом придав угрозе вес.

  55