42 
Кирк пришел после того, как ушли дети. Она будет скучать по нему даже больше, чем по детям. Она не хотела думать об этом. Несмотря на ее раннее высказывание, она бы потратила много времени на этого мужчину. И он никогда не намекал, что ей следует остаться.
— Хочешь покататься? — спросил он.
— Конечно.
Последние несколько дней проходили тяжело. Она все откладывала в памяти, как сумасшедшая. Она не хотела забыть единственный момент ее замечательного лета.
Она никогда не забудет лето в Смоки-Холлоу. Вернется ли она обратно?
Кирк подъехал к своему дому и остановился.
— Заходи поешь со мной, — пригласил он. — Или мы можем пойти на ужин.
— Ты не думаешь, что вскоре соберется дождь? Возможно, безопаснее остаться здесь.
Они вместе готовили еду — она делала салат и сервировала стол, Кирк жарил два куска мяса и кукурузу в початках. Время от времени Анжелика останавливалась, чтобы понаблюдать за ним. Как-то он повернул голову и поймал ее взгляд.
— Переживаешь о завтрашнем дне? — спросил он, когда они ели.
— Не очень. Я много сделала для этого. Я больше обеспокоена Сэмом. Он так много репетировал. Я хочу, чтобы он сделал это хорошо.
— Он сделает отлично. Никто не ожидает виртуозного уровня от него. Это его первый раз, и ему только восемь.
Но они ожидали этого от нее. Иногда она мечтала, что играла ради забавы, а не для карьеры. Могла ли она наслаждаться от этого больше, быть более снисходительной к ошибкам?
— Когда ты уезжаешь? — спросил Кирк, изучая охлажденный чай в стакане.
Она подождала, пока он поднимет свой взгляд на нее.
— Послезавтра. У меня есть обязательства, я не могу не уйти. Я бы хотела игнорировать их, но это мой путь.
— Мы знали, что ты бы уехала, — сказал он. Его темные глаза очаровывали ее. Она хотела бы попросить его остаться или хотя бы сказать, что он не хочет, чтобы она уезжала, как сказал Сэм.
— Ты когда-нибудь собираешься в Нью-Йорк? — спросила она, отчаянно желая что-нибудь, чтобы продолжать.
Он задумался ненадолго, словно не желая думать об этом, затем медленно покачал головой.
— Мое место здесь, — сказал он.
Она знала это. Здесь он был нужен. Здесь он мог делать то, что делает лучше всего, помогая своим соседям, создавая удивительные деревянные скульптуры. Это было его место. Но не ее.
— Уэбб Френсис звонил сегодня, его сестра привезет его рано на фестиваль. Он решил достать место на первом ряду, — сказала она, преднамеренно меняя тему разговора, боясь разрыдаться.
— Я тоже это от него слышал. Возможно, мы будем сидеть вместе. Я привезу дедушку. Тебя нужно подвезти?
Она покачала головой.
— Я собираюсь с Сэмом и его родителями. И Терезой Энн.
Когда тарелки были помыты, начался дождь.
— Я добегу до дома сейчас, пока не стало хуже, — сказала она, смотря, как первые капли стучат по окну кухни.
— Ты промокнешь.
— Неизвестно, как долго он будет продолжаться. Я смогу высохнуть перед тем, как лягу спать.
Он проводил ее до двери, несмотря на протесты, что она промокнет. Крыльцо было закрыто от дождя, только громкие звуки по крыше.
Кирк подержал ее голову в своих руках, его большой палец слегка тер ее щеки, когда он пристально смотрел в ее глаза. Она едва ли могла видеть его в темноте, только свет от заднего коттеджа светил через окна, давая слабое освещение.
— Ты особенная, Энжел. Я желаю для тебя лучшей жизни. — Он поцеловал ее, нежно, сладко. Затем опустил свои руки.
— До завтра.
Она смотрела, как он бежал через лужайку и исчезал в ночи. Его фигура была расплывчатой от дождя или от слез, которые сейчас падали, она не была точно уверена.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Глава 11
Атмосфера была праздничной, толпа благожелательной и готовой к веселью. Когда Анжелика, Сэм и семья Таннер приехали на ярмарку, парковка была почти наполовину полной, а представление не было запланировано в течение следующего часа. Они приехали рано, и Анжелика была удивлена, увидев, что многие поступили так же. Они поспешили к амфитеатру и нашли там Джину, которая размещала в определенном порядке каждого по местам в ряд.
Сэм прижал скрипку Уэбба Френсиса и оставался так близко к Анжелике, что она почти споткнулась о него, когда повернулась.
Она посмотрела на него. Народ не мог быть виден с их расположения, но она могла слушать всех людей.
42 
