46 
— Но ты ведь вернешься, да? Уайатт зарезервировал это место на три недели. У нас еще есть уик-енд.
Не слыша ответа, она вскочила.
— Нет, ты, конечно, не вернешься! Зачем тебе опять приезжать сюда? Ты будешь в Бостоне, зайдешь в свой офис, начнешь заниматься своим неожиданным свидетелем, применяя новую стратегию, и вернешься к обычному своему укладу жизни. — Она повернулась, взбежала по лестнице и захлопнула за собой дверь спальни. По мере того как ею овладевала злость, желание плакать исчезло. Как она могла быть настолько глупой, что подумала, будто у них есть шанс для совместной жизни, будто Алек изменился, только потому, что на день забыл о работе? Она мерила шагами маленькое пространство комнаты, и гнев ее рос. Гнев или грусть из-за утраты будущего, которое в последние несколько дней так заманчиво маячило перед нею?
Она остановилась и сделала глубокий вдох. У нее осталось только завтра. Один последний день. А потом пустота одиночества.
Зашевелился ребенок, и она легонько похлопала по животу.
— Если нам осталось только завтра, это будет самый лучший день! — торжественно пообещала она.
Рано утром следующего дня Сара проскользнула через холл и постучала в дверь Алека.
— Хм? Что? — Дверь широко раскрылась. У Алека был очумелый вид. — Что? Ты в порядке, Сара?
Она улыбнулась, глядя на него, и вновь поразилась его сексуальности.
— Да. Пора на рыбалку. Лучше всего ловить рыбу на рассвете, так ведь?
Он провел рукой по волосам. Несмотря на все усилия, она не могла оторвать взгляд от спутанных темных волос на его груди. Пижамные штаны опустились ему на бедра. Она с усилием встретилась с ним взглядом.
Потом, не в силах остановить себя, потрогала кончиками пальцев его грудь. Всего один раз.
Он схватил ее руку и обнял ее. К ней прижалась эта теплая грудь, и он опустил голову, чтобы накрыть губами ее губы. Он был теплым и сексуальным, и она хотела его больше всего на свете.
Ее щекам была знакома и приятна его утренняя щетина. Его губы были убеждающими и властными, и она со всей страстью ответила на его поцелуй. Она любила этого мужчину.
Он медленно оторвался от нее и посмотрел ей в глаза.
— Я не хочу завтракать, не хочу идти на рыбалку, — заявил он своим низким, хриплым, пленительным голосом.
Если бы только она осмелилась предложить альтернативу завтраку — пойти вместе в постель и провести в ней целый день.
А почему нет? Они все еще женаты. Больше двух недель были друг с другом. Целовались, смеялись, танцевали, пережили приключение. Почему же не совершить последнее приключение — последнее в жизни?
Ее глаза смотрели в его глаза, ее сердце замерло. Как она сможет? Ведь если предложить такое, пути назад не будет. Он настороженно смотрел на нее, и выражение его лица менялось. В его глазах вспыхнуло желание. Может быть, ей и не нужно ничего говорить? Может быть, он уже знает?
— Сара? — тихо позвал он.
— Если ты не хочешь идти на рыбалку, чего же ты хочешь?
— Вот этого. — Он поцеловал ее, так прижимая к своей груди, как будто она была всем в его жизни, и надо было держать ее крепко, чтобы не отняли.
Может быть, она сумеет показать ему, как многого он лишится в жизни, предпочитая работу всему на свете?
— Давай, Сара, выясним, что у нас общего, — произнес он у ее губ, медленно повернулся и повел ее к смятой постели.
Она попыталась запечатлеть в памяти каждое движение, каждое касание его пальцев, чтобы потом на протяжении лет вновь переживать сегодняшнее блаженство. Они медленно опустились на кровать, обнимая друг друга.
— Я хочу тебя, Сара, — пробормотал он у ее горла, и его поцелуи вызвали трепетный восторг.
Я люблю тебя, молча отвечала она, стараясь показать ему все, что она испытывала.
Солнечное тепло, проникающее сквозь высокое окно, смешивалось с жаром, идущим от тела Алека. Его губы делали с нею ужасные вещи, заставляя вспомнить ночи, смятые простыни и страстную любовь, которой они предавались, когда только что поженились.
У нее навернулись слезы, когда она подумала о прошлом и о том, как они разошлись. Нет, она не могла допустить, чтобы у них все разрушилось. Она упивалась его прикосновением.
Она прошлась руками по его коже, наслаждаясь своим правом мучить, ласкать, поглаживать. Ее охватило пламя, и только этот мужчина мог удовлетворить ее желание.
46 
