25 
Глеб спал. Некоторое время я созерцала его, судорожно перебирая в памяти вчерашние события. Нет, амнезией я до сих пор не страдала — тем более, в трезвом виде. Но как и когда он здесь оказался? И где Галка? Я вновь попыталась шевельнуться, Глеб что-то забормотал, утыкаясь губами в мой затылок, ладонь его скользнула по моей груди — я замерла — и легла на живот, притягивая меня к себе еще ближе. От него несло жаром, как от хорошей печки. Я смутно припомнила, что когда ночью стало холодно, придвинулась ближе… как я тогда считала — к Галочке. Глеб вздохнул и задышал ровно. Я — делать нечего — закрыла глаза, успокаивая бьющееся сердце, и незаметно задремала сама.
Стало холодно. Я завозилась, подтыкая под спину одеяло, подняла голову с подушки. Глеб сидел неподалеку и смотрел на меня припухшими со сна глазами.
— Доброе утро, — сказал, приглаживая взлохмаченные волосы.
— Доброе, — осторожно согласилась я.
Он перехватил мой быстрый взгляд и медленно, словно еще сонно, улыбнулся.
— Извините. Не привык спать в своей кровати одетым.
А, вообще-то, как вы в ней очутились, Глеб Анатолич?.. Я заоглядывалась.
— А где?..
— Галя?
Он сказал, как само собой разумеется:
— У Сергея. Так что…
Он пожал плечами, не договорив. Ну конечно, не на пол же ему ложиться, в собственном-то доме… Как-как!.. Пришел да лег — вот как. И не отдвинулся, когда к нему ночью прижалась голая женщина…
Он повернулся ко мне спиной, спуская ноги с кровати, встал. Чувствовал, что я слежу за ним, потому и не торопился — стесняться ему было нечего. Крепкий, поджарый, любо-дорого смотреть… Когда он, наконец, натянул джинсы и свитер и повернулся, я невинно увела глаза в потолок.
— Поспите еще, — посоветовал негромко. — У вас круги под глазами.
И прикрыл за собой дверь. Утренний комплимент! Сначала заставляет полночи с ним кроссворды разгадывать, а потом еще и критикует! Правда, что ли, круги? Я села, с опаской косясь на дверь, огляделась. А, вот зеркало! Придирчиво осмотрела себя — все в пределах моей обычной нормы…
Через час все собрались на кухне — Буров, как всегда, маялся головой, Галочка мрачно молчала, я старательно ни на кого не смотрела, Глеб сосредоточенно разливал всем кофе… Прямо утро стрелецкой казни!
Допив кофе, я засобиралась домой. Глеб помог мне напялить плащ. Засунув руки в карманы, молча наблюдал, как я запихиваю в сумку косметичку и зонтик. Сказал неожиданно, подхватывая куртку:
— Я вас провожу.
Я моргнула. Ну да, еще не выпустят без его соизволения. Мы молча съехали вниз, прошли мимо охранников, Глеб рассеянно им кивнул, я пробормотала: 'здрасьте-до свидания'. Думаю, вряд ли меня приняли за девочку по вызову — скорее за бедную родственницу. Глеб открыл передо мной дверь, вышел следом. Я огляделась и вдруг поняла, что не знаю, куда идти. Приехали-то мы на Бурове, темным вечером…
— Автобусная остановка за углом, — подсказал наблюдавший за мной Глеб.
— Ага. Спасибо. До завтра.
— Подождите, я провожу.
— Да не надо…
Он мотнул головой, засунув руки в карманы куртки.
— Прогуляюсь. Дождь-то перестал…
И правда, хотя день оставался серым и хмурым, дождя не было. Ночной ветер подсушил асфальт и лениво переворачивал багровые истлевающие листья.
Я молча повернулась и пошла — что я могла сказать? Ах, нет-нет — и в бега? Пусть идет. Тем более, недалеко — вон уже остановка. А дом у него удачно расположен: вписался в тихий старый двор, и не подумаешь, что рядом шумная центральная улица.
Глеб нагнал меня в два шага.
— Я бы подвез, но сами понимаете — мне сейчас за руль…
— Да все нормально!
— Может, такси?
— Спасибо, Глеб Анатольевич, — чопорно ответствовала я. — Я не спешу.
Похоже, он воспринял мои слова как предложение подождать. Подпер плечом столб, провожая взглядом проезжавшие мимо машины. Несколько минут мы гипнотизировали дорогу, словно пытаясь телепортировать автобус из неведомой дали.
— Так, — наконец поставил диагноз Глеб. — У них сейчас обед.
Я взглянула с сомнением.
— Обед?
— Ну, ланч, второй завтрак, что там еще… Вы давно не гуляли по городу?
— Гуляла?
Еще пара таких переспросов — и он решит, что у меня что-то не в порядке со слухом. Или с головой.
25 
