очень нудно 
111 
Гамов спрыгнул на чердак и помог спуститься Рине. Потом нырнул в темноту и зажег свет. Рина увидела, что чердак тянется через весь дом. Он был низковатым, со стреуголенным потолком. В полный рост можно было распрямиться только под коньком. Изредка попадались случайные предметы: то облупленный таз, то неожиданно новый горный велосипед, издевательски примотанный цепью к детскому горшку, то старый шкаф. Гамов ногтем царапнул высохший голубиный помет и хмыкнул:
– Постарайся ничего не уронить! И лучше наступай там, где идут балки! Под нами квартиры.
– Боишься провалиться к Белдо в комнату?
– Про «в комнату» не знаю, но топот над головой услышат… Кажется, здесь! Приготовься!
Гамов стащил с плеча арбалет и, рванув чердачный люк, спрыгнул. Рина, не раздумывая, последовала за ним. Прыгали они на площадку перед квартирой Белдо – туда, где с кокетливой грустью распластался канареечный, необъяснимой пушистости коврик Дионисия Тиграновича. Приземлились же почему-то в длинном, узком, без единого окна коридоре, тянувшемся в бесконечность. Рина услышала удивленный и сердитый возглас Гамова. Он упал неудачно и теперь лежал на боку, не выпуская арбалета.
Рина завертелась на месте, выцеливая нештукатуреные стены. Потом задрала голову. Люк, через который они спрыгнули, исчез. Над ними нависла такая же бетонная плита.
– Где мы? – крикнула она Гамову. Голос гулко разнесся в пустоте.
Гамов встал. Он прихрамывал. Озабоченно ощупывал колено. Вот она – обратная сторона хорошей спортивной подготовки. В прыжке его тело настраивало себя на определенную высоту, которая, увы, оказалась иной. Рина же падала мешком, без всякого расчета, потому и пострадала меньше.
– Все там же. У Белдо… Кто бы мог подумать, что дедушка так близко дружит с пятым измерением? Такой милый домик… Велосипеды на чердаке, тазики, так его растак! – буркнул Гамов.
– И что теперь?
Гамов опустил арбалет.
– Есть два возможных варианта развития событий. Первый: коридор тянется километров эдак на миллион, если не зациклен на круговую самоповторяемость, что исключает наличие конца как такового. Мы будем брести до глубокой старости, и, возможно, наши внуки дойдут, если Белдо позаботился о съестных припасах…
– А другой?
Гамов попрыгал на здоровой ноге. Ему не хотелось сразу расставаться с приятной мыслью о внуках.
– Другой вариант: Белдо иногда все-таки пользуется этим ходом, и тогда мы доберемся быстрее, – обнадежил он и захромал вперед.
Через четверть часа, начав всерьез нервничать, они дошли до открытой железной двери. Она была вроде люка, с резиновой прокладкой и колесной ручкой-рычагом. Шагах в десяти еще одна дверь – обычная, подъездная, где-то старомодная, обитая для тепла кожзаменителем, с желтым канареечным ковриком.
– Стой! – нервно приказал Гамов. – Не ходи туда!
Рина его не слушала. Желтый коврик! Она поняла главное: они почти у цели, вот она, квартира Белдо! Сейчас она узнает, кто ее отец! Она заставит сказать!
Гамов попытался задержать ее, но не успел. Пальцы скользнули по рукаву. Рина неслась, и до нее постепенно доходила странная вещь. Она давно должна была пробежать десять метров, а между тем дверь с канареечным ковриком не становилась ближе.
Рина остановилась и оглянулась на Гамова. До него был от силы один большой прыжок. Стоило ради этого столько времени бежать! Ругая пятое измерение, Рина хотела вернуться, но внезапно услышала несколько щелчков, слившихся в один.
– Не шевелись! Замри!
Рина застыла. Гамов стоял все там же, у двери-люка, и глядел на нее с ужасом, будто видел перед собой покойника.
– Не делай никаких лишних движений! Старайся не шевелить руками! И ни шагу! Слышишь: ни шагу!
– Почему?
– Посмотри направо! Так… теперь налево. Видишь что-нибудь?
Рина видела только стены.
– Отдушины! – подсказал Гамов. – Там самонаводящиеся арбалеты! Ты взвела их!
– Ничего я не взводила!
– Где-то здесь фотоэлемент. Я говорил тебе: «Стой!»
– А если пробежать?
– Не вздумай! Тут около пятидесяти арбалетов. Все на разных высотах, под разными углами прицеливания. Арбалеты упрощенной конструкции, не крупнее ладони. Тетива взводится давлением воздуха. Спуск синхронный. Ты бы сама все поняла, если бы хоть раз увидела.
111 
