Глава 11

Обе очень не хотелось останавли–ваться, но он знал, что пора. Ему надо возвращаться домой – мать будет злиться, если он слишком задержит–ся в городе. Кроме того, он больше не мог получить от Латеи никакого удовольствия. Она принесла ему все радости, которые могла дать.

Было просто упоительно, пока все про–должалось. Безгранично упоительно!.. И он смог узнать много нового. Животные просто не могут дать такие ощущения, ка–кие он получал от Латеи. Конечно, как умирает человек, во многом похоже на то, как умирает животное, но в тоже время была разница. И какая!.. Оба теперь знал это.

Кто может знать, о чем думает крыса? Если крысы вообще думают… Но люди мо–гут думать. Их ум можно увидеть в их гла–зах, и ты все понимаешь. И знаешь, что они думают настоящими человеческими мыслями – не какими-нибудь цыпляче-кроляче-крысиными! – их взгляд говорит об этом. И это так возбуждало. А каким восторгом было стать свидетелем суда над Латеей! Особенно, когда он дождался того единственного, самого впечатляющего момента, той окончательной муки, когда ее душа покидала тело, и Владетель забирал ее в свои владе–ния.

Да, животные тоже вызывали у него восторг, несмотря на то, что в них не было человеческого начала. Он испытывал громад–ное наслаждение, пригвоздив животное к забору или стене хле–ва и сдирая с них кожу, пока они еще были живыми. Но у них не было души. Они просто… умирали.

Латея тоже умерла, но это породило совершенно новые ощу–щения.

Латея заставила его так ухмыляться, как он раньше никогда не ухмылялся.

Оба открутил верх лампы, вынул фитиль и разбрызгал масло по полу, на сломанный стол и вокруг шкафа с лекарствами, кото–рый валялся, опрокинутый, в центре комнаты.

Он знал, что не может просто так оставить старуху здесь, чтобы ее обнаружили в подобном виде, хотя сделал бы это с большим удовольствием. Но это вызовет слишком много вопро–сов. Особенно, если увидят ее такой…

Он взглянул на нее.

Нет, в этом было что-то пьянящее. Он представлял, как при–ятно будет послушать рассказы людей обо всех мрачных дета–лях чудовищно жестокой смерти, которая постигла Латею. Сама мысль о том, что человек сумел уничтожить могучую кол–дунью таким устрашающим способом, вызовет сенсацию. Люди захотят узнать, кто это сделал. Для части народа он ста–нет героем-мстителем. Вокруг будет стоять гул разговоров о случившемся.

Как только появится весть о муках, постигших Латею, и о ее страшной смерти, сразу распространятся сплетни, от которых всех будет трясти как в лихорадке. И это будет забавно.

Разобравшись со светильником, он вспомнил о ноже. Нож лежал там, где его и оставили, около перевернутого шкафа. Оба водрузил пустую лампу на груду обломков и наклонился за но–жом. Да, получилась настоящая бойня. Нельзя сделать омлет, не разбивая яиц, говорила его мать. Она часто так говорила. На этот раз ее поговорка очень подходила к случаю…

Одной рукой Оба поднял любимый стул Латеи и поставил его в центре комнаты, а затем принялся очищать лезвие о сши–тое из лоскутков покрывало, лежавшее на стуле. Он слышал, что колдовство способно приносить беды самыми необычными спо–собами. К примеру, колдунья может состоять из какой-нибудь ужасной колдовской крови, которая, подобно кислоте, разъест любую сталь…

Он огляделся.

Не-а, обычная кровь, как у всех. Разве что очень много… Да, это будет большая сенсация, это будет захватывающе!

Вот только плохо, что придут солдаты и начнут задавать во–просы. Эти солдаты невероятно любопытны. Они станут повсю–ду совать свои носы, это так же точно, как то, что корова дает молоко. Они могут все испортить своими вопросами. И наверня–ка не смогут оценить получившийся омлет.

Не-а, все же лучше, если дом Латеи сгорит. Это, конечно, не вызовет сенсации и не принесет такого развлечения, как убий–ство, но зато и подозрений не будет. А без подозрений не будет солдатских вопросов. У людей вечно горят дома – особенно зи–мой. Полено, например, выкатится из камина, разбросав угли; искра выстрелит в занавеску; свеча выгорит и упадет. И дом за–полыхает – будьте-нате!

Такое происходит постоянно. И ничуть это не подозритель–но – пожар в разгар зимы. Со всем этим пусканием искр и огня, колдунья невольно навлекла на себя пожар. Удивительно еще, что дом не загорелся раньше. Старуха сама себе создавала угрозу.

  42