104 
Этан только вздохнул. Ну что же, хороший предлог, чтобы не заходить в дом. Он поиграет с собаками, а если Грейс захочет его увидеть, она знает, где его найти.
Этан нашел палку и стал швырять ее вместе с мячом. Он следил, как собаки носятся по двору, дерутся за свои игрушки, и на душе становилось легче.
На собак можно положиться, думал он. Они никогда не просят больше, чем можешь им дать.
Он не увидел Грейс, пока не оказался на заднем дворе, и оцепенел.
Нет, он ошибался. Сильно ошибался. Одного взгляда было мало, очень мало.
Она закрепила на веревке простыню, наклонилась и достала из корзины наволочку, встряхнула, повесила рядом с простыней.
Этан не мог отвести от нее глаз. Каждая мелочь, каждая деталь, казалось, навечно отпечатывались в его памяти.
Какой у нее изящный профиль. Почему он не замечал раньше? Как красиво лежат ее волосы. Короткие. Нет, не очень. Когда они успели отрасти? Может, она решила изменить прическу? Какие красивые ноги!
Любовь нахлынула на него, затопила, ударила в самое сердце. Этан вытер вспотевшие ладони о штаны и продолжал стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу. Может, еще есть время незаметно улизнуть?
Этан нерешительно отступил на шаг и снова замер, потому что Грейс обернулась, окинула его долгим, совершенно непроницаемым взглядом и наклонилась за очередной наволочкой.
– Привет, Этан.
От ее ледяного тона температура воздуха явно понизилась.
Этан с нарочитым равнодушием сунул руки в карманы.
– Привет, Грейс.
– Глупо обходить дом только для того, чтобы не столкнуться со мной.
– Я.., я хотел проверить кое-что в лодке.
– Прекрасно. После того, как я поговорю с тобой.
– Я и не думал, что ты хочешь со мной говорить.
Он осторожно приблизился.
– Я хотела поговорить с тобой еще в тот вечер, но ты не был настроен слушать. – Она достала из корзины следующую вещь, оказавшуюся его трусами, и невозмутимо закрепила их на веревке. – А потом я решила все как следует обдумать, подождать, пока в голове все прояснится.
– И прояснилось?
– Пожалуй, да. То, что ты рассказал мне, ошеломило меня. Мне жаль того малыша, и я разрываюсь от ярости при мысли, что такое могло случиться. – Грейс искоса взглянула на него. – Ты не хочешь это слышать. Ты не хочешь признавать мои чувства.
– Да. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась.
– Потому что я такая хрупкая, такая слабая от природы.
Этан нахмурился:
– Отчасти. И…
– И ты лелеял свое несчастье в одиночестве, – продолжала Грейс. – Думал, что я ничего не смогу понять. Думал, что знаешь про меня все. Считаешь меня открытой книгой, а себя – тайной за семью печатями.
– Нет, не гак. Не совсем так.
– А как же?
«Риторический вопрос», – решил Этан и мудро промолчал.
– Я думала, Этан. О многом думала. Почему бы нам не вернуться к самому началу? Ты любишь все делать основательно, в логической последовательности, так давай постараемся быть логичными и основательными.
Понимая, что больше играть с ними не намерены, псы сбежали к воде, и Этан с завистью посмотрел им вслед.
– Ты говорил, что любишь меня много лет. Много лет, – повторила она с такой яростью, что он отступил ошеломленный. – Но ты ничего не предпринимал. Ты ни разу – ни разу! – не подошел ко мне, не спросил, не хочу ли я провести с тобой время. Одно твое слово, один твой взгляд сделали бы меня счастливой. Но нет, нет, только не Этан Куин с его невероятным самообладанием. Ты просто избегал меня, как будто так можно было решить все проблемы.
– Я не подозревал о твоих чувствах.
– Тогда ты не просто идиот, но и слепец, – огрызнулась Грейс.
Этан еще больше нахмурился:
– Идиот?
– Так ты еще и глухой? – Вид взбешенного лица Этана пролил бальзам на ее уязвленное самолюбие. – Я никогда бы не взглянула на Джека Кейси, если бы ты дал мне хоть крохотную надежду. А мне так хотелось быть кому-нибудь нужной, я была уверена, что тебе никогда не буду нужна.
– Минуточку, черт побери, – перебил ее Этан. – Я не виноват в том, что ты выскочила за Джека Кейси.
– Согласна. Эту вину я беру на себя, и ответственность тоже, но ни капельки не сожалею, потому что у меня теперь есть Обри. Но я обвиняю тебя, Этан. – И он видел свой приговор в горящих золотыми искрами зеленых глазах. – Я виню тебя за тупость, за то, что ты был слишком туп, чтобы взять то, что хотел. И ты не изменился ни на йоту.
104 
