98 
Грейс отшатнулась. Затем повернулась и побежала, не разбирая дороги. Инстинктивно обогнула дом. Она не вынесла бы, если бы кто-то увидел сейчас ее слезы.
– Эй, Грейс, постой! – Сет отвлекся от охоты за светляками, мерцавшими в темноте, и бросился за ней. – Посмотри, у меня тысяча этих паразитов. – Он протянул ей банку.., и увидел ее слезы, услышал ее сдавленные рыдания. – Что случилось? Почему ты плачешь? Ты ушиблась?
Дергая дверцу своей машины, она всхлипнула, прижала руку к сердцу. О, если бы ушиблась! Разбилась. Этан разбил ее сердце.
– Нет, ничего… Мне надо домой. Я спешу.., я не могу остаться.
Она распахнула дверцу, протиснулась за руль. Сет смотрел ей вслед, сначала удивленно, затем мрачно. Оставив банку со светляками на ступеньке веранды, он помчался назад вокруг дома, увидел на причале смутную тень и в приступе ярости сжал кулаки.
– Ты, ублюдок! Сукин сын! – Сет подождал, пока Этан обернется, и изо всех сил заколотил кулаками по его животу. – Ты довел ее до слез…
– Я знаю. – Физическая боль добавилась к боли душевной. – Успокойся, Сет. Это не твое дело. Иди в дом.
– Сволочь! Ты ее обидел. Ну, давай, попробуй обидеть меня. – Оскалив зубы, Сет наносил удары до тех пор, пока Этан не схватил его за ворот и за пояс шорт, поднял над водой и встряхнул для острастки, но как-то без особого пыла.
– Остынь, слышишь, или я швырну тебя в воду. Думаешь, я хотел ее обидеть? Думаешь, я сделал это ради удовольствия?
– Тогда зачем? – зарычал Сет, дергаясь, как пойманная рыбешка.
– У меня не было выбора, – прошептал Этан, ставя Сета на причал, и устало опустился на край, прижал ладони к глазам. – Оставь меня в покое. Просто оставь меня в покое.
Сет переступил с ноги на ногу. Похоже, не только Грейс расстроена. Хотя странно, что здоровый мужик так мучается. Тем более Этан.
Сет сунул руки в карманы. Вытащил. Пошаркал ногами. Вздохнул. Сел и глубокомысленно заметил:
– Женщины.., так могут довести, что иногда просто хочется застрелиться.
Что-то в этом роде Фил говорил Кэму, и Сету показалось, что в данном случае цитата вполне уместна. Короткий, хотя и горький смешок Этана вознаградил его за труды.
– Да, наверное. – Этан обвил рукой худенькие плечи, притянул мальчишку к себе.., и ему стало немного легче.
Глава 18
Анна хорошенько обдумала сложившуюся ситуацию, расставила приоритеты и решила взять выходной. Неизвестно, когда Грейс приедет убирать дом, а увидеться с ней просто необходимо.
И плевать на то, что сказал, вернее, не сказал Этан. Кризис налицо.
Если бы она поверила, что возникло недоразумение, что влюбленные просто поругались, то посмеялась бы или выразила сочувствие, в зависимости от обстоятельств, но… Никаким недоразумением нельзя объяснить страдание, застывшее в глазах Этана.
«О, он старательно и умело прячет свое несчастье, – размышляла Анна, безжалостно выдергивая сорняки, угрожавшие задушить ее бегонии. – Только меня не проведешь». Она – профессионал. Можно, конечно, пожалеть Этана, подучившего в родственницы чиновника социальной службы, но деваться ему некуда.
Анна не сомневалась, что Сет кое-что знает, и попыталась вытянуть из него необходимые сведения, но натолкнулась на каменную стену мужской солидарности. Куиновское пожатие плеч и поджатые губы – вот и все, что она получила в ответ на свои расспросы, и не стала давить. Зачем разрушать трогательные отношения между Сетом и Этаном?
То, что Грейс и Этан больше не встречаются, ясно и без Сета. Следить за Этаном так просто! Анна чуть ли не до минуты знала, где он и что делает. Каждое утро Этан неизменно выходит в залив, днем и вечерами работает на верфи. Без аппетита поковыряет ужин и исчезает в своей комнате. И иногда не гасит свет до глубокой ночи.
Тоскует.
Анна нетерпеливо тряхнула головой. А если не тоскует, то ищет повод для драки.
Только в субботу она застала во дворе всех трех братьев, стоявших нос к носу с озлобленными лицами и сжатыми кулаками. А Сет наблюдал за происходящим с жадным любопытством. Если бы не ее вмешательство, стычка вполне могла закончиться кровопролитием.
А то, что послужило причиной несостоявшегося сражения, осталось для нее тайной. Она, словно мячик, отскочила от все той же проклятой стены мужской солидарности.
98 
