Последние отзывы

  80  

Вместо ларька на глаза Климу попался хромой господин. Он стремительно приближался со стороны входа в сквер. За ним трусил невысокий плешивый старик, воровато оглядывающийся назад. Что-то в поведении этой пары показалось Распутину странным. Видимо, нехарактерная для прогулки целеустремленность. Или пронзительный взгляд хромого, неотрывно нацеленный прямо на них с капитаном Потрошиловым.

— Потенция самореализации тонет в эротогенном болоте, — тонко подчеркнул Альберт Степанович свое, наболевшее.

Он увлеченно вел беседу к вершинам познания неразделенной любви. Окружающее расплывалось в пелене дождя и чувственной мути.

«Точно ботаник, — успел подумать Клим, — и точно не мент».

Хромой господин приблизился на расстояние хорошего плевка и явно не собирался тормозить. Неожиданно из рукава льняного костюма выскочил нож, тускло блеснувший на фоне зеленых кустов. Распутин вдруг отчетливо осознал, что впереди старика распространяется ледяная волна тихого ужаса. Действуя на интуиции, он согнул колени и выставил перед собой полусогнутую руку.

Потрошилов, продолжая бубнить себе под нос, сделал несколько шагов по мокрой дорожке. Моченый ощерился, заходя ему за спину. Гнида тихо зашипел, как атакующий хорек…

И тут Клим узнал старика! Недавняя встреча у «Ленфильма» вспышкой пронеслась в памяти. Правда, на месте повязки застыл жутковато неподвижный глазной протез, да и костыли куда-то пропали. Но предложение «опустить» по-прежнему жгло сердце Распутина, не давая забыть злобное существо с Петроградки.

— Вот и встретились, дед! — радостно улыбаясь, сказал Клим будто в специально подставленное морщинистое ухо.

Моченого словно ударило током. В его возрасте случайных совпадений давно не существовало. А в его деле любая встреча таила опасность. Пахан развернулся и, на секунду замешкавшись, прищурил зрячий глаз. На зоне врагов не забывают. Тем более если враги не забывают тебя.

— А! Ты, фраерок?! — ласково шепнул Моченый. — Значит, помнишь меня?

Четыре человека, целеустремленно гуляющие следом за Аликом Потрошиловым, как по команде плюхнулись на ближайшую скамейку. Им вдруг срочно захотелось почитать газету. Одну на всех. С большой дырой посередине.

* * *

Якуты сидели в кустах. Раскосые глаза пристально следили за старшим братом. Пока что потенциальный тойон ничем положительным не блистал. Для чего племени Белого Оленя мог понадобиться вождь из ментов, было неясно. Они наблюдали, пытаясь отыскать в поведении Альберта хоть что-нибудь фамильное. Время шло, оставшиеся панты в чемодане начинали подозрительно пахнуть, кандидат в вожди вел себя непонятно. Моченого и Гниду первым увидел Диоген. Он тихо присвистнул и сказал:

— Однако, сейчас брата освежуют, как олешка.

Сократ покосился на стариков-разбойников. Финка в руке Моченого навевала нехорошие предчувствия. Но папа советовал всегда мыслить позитивно.

— Однако, отец таких волков просто затоптал бы, — не очень уверенно ответил он и добавил: — Как олень.

Старики явно преследовали их брата. И, похоже, не для вручения бесплатного завтрака. Оленеводы машинально поднялись. Наблюдение наблюдением, а резать Потрошиловых в племени Белого Оленя запрещалось настрого. В тундре детей Степана Степановича называли полярными чеченцами. У них не существовало понятия «хороший — плохой». Только — «свой и чужой». Что поделаешь! Дикие, нецивилизованные люди.

Вмешаться они не успели. Внезапно за спиной братьев раздался топот. Хриплое дыхание бывших спортсменов заполнило лужайку за кустами. Якуты резко развернулись. В нескольких метрах от них стояли запыхавшиеся квадратные люди.

На память Сократ и Диоген не жаловались. Тем более что загипсованные пальцы Ахмет держал на виду. Если неожиданное появление людей из аэропорта и удивило Потрошиловых, то понять этого по их непроницаемым лицам было невозможно.

— Хау ду ю ду? — переводя дыхание, спросил Бай.

— Плохо, — по-русски ответил Сократ, — нам все время кто-то мешает.

— Во якудза дает! — изумленно брякнул Краб.

— Мне поручено, типа, проводить вас на саммит, в натуре, — пытаясь изобразить светскую улыбку, изрек Бай.

Сократ сделал шаг вперед. Широкоскулое лицо оказалось почти вплотную к трудно улыбающейся физиономии Андрея Яковлевича. Тихий свистящий голос словно заморозил на месте отчаяннее радушие братвы:

— Оставьте нас в покое!

Этикет этикетом, а терпение в число добродетелей хозяев не входило. Даже если дело касалось гостей из Японии. Краб чуть подвинул шефа и, выпятив грудь, накачанную до хорошего третьего размера, попер на наглую якудзу.

  80