Последние отзывы

  91  

Потрошилов проник внутрь и захлопнул дверь, почти теряя сознание. Вот-вот снаружи должен был раздаться топот преследователей. Последними проблесками угасающего сознания он зацепился за действительность. Остатки интеллигентности выдавили из Алика вопрос во тьму палаты:

— Есть кто живой?

Живых в палате не было. Никто ему не ответил. Он поднялся, пытаясь хоть на что-то опереться. «Что-то» поехало в сторону. Вдруг совсем рядом раздались громкие тревожные голоса. «Догнали!» — понял Альберт. В глазах у него потемнело. Гулкие и частые толчки сердца болезненно ударили по ушам. Он бросил взгляд вокруг. Прямо перед ним стояла каталка. Потрошилов нырнул под простыню, укрывшись с головой, и застыл. Страх моментально исчез. Так в детстве улетучивается придуманная нечисть, стоит только спрятаться под одеяло.

Громкие голоса за дверью стали ближе и сердитей. Алик замер, перестав дышать. Послышался топот, и все стихло. «Пронесло», — подумал пьяный сыщик. Но вставать не стал. Подниматься не хотелось совершенно. «Блэк Джек» продолжал струиться по венам и артериям, даруя покой. Веки Альберта Степановича слиплись. Последние капли коварного виски всосались и дошли до мозга. Такой же эффект достигается ударом кувалды в лоб. Алик дернулся и обмяк. Наступившая кома была полной. Он уснул как убитый. То есть, говоря простым человеческим языком, Потрошилов был мертвецки пьян.

* * *

Главврач Крумпель примчался на кардиологию за ВИП-клиентом лично. За ним рысили два дюжих санитара. От скорости прибытия, похоже, зависела дальнейшая карьера Иосифа Моисеевича. Поэтому каталка с телом Потрошилова ракетой унеслась к лифту. Банкир остался мирно лежать в палате. Последний путь пока откладывался. Впрочем, спешить клиенту было некуда.

Вместо него в морг ехал Альберт Степанович. Ему было все равно, куда и кто его везет. Смертельно бледное окаменевшее лицо капитана милиции выражало полное умиротворение. Рефлексы отсутствовали. Даже дыхание почти исчезло, убитое «Черным Джеком». Собственно, на роль покойника Потрошилов подходил идеально. Существовало, конечно, одно маленькое «но». Алик был еще немного жив. Но настолько немного, что на это не стоило обращать внимания.

«Мартель» пах солнцем и виноградниками Франции. Он дарил оптимизм и легкость. Под него даже общение с обмякшими телами покойников протекало в духе творчества. Клиента не было долго. Поэтому «Мартелей» было два. То есть заряд оптимизма удвоился. Что ни в коей мере не сказывалось на профессионализме. Лишь вдохновение мастеров своего дела подросло вдвое.

Крумпель с санитарами прибыл в суете. Для морга это чуждо. Старший группы небрежно изъял каталку с клиентом из немытых рук дилетантов и легким движением вкатил ее в зал. Иосиф Моисеевич выглядел неприятно. Санитары с открытыми ртами — тем более. Холеное лицо москвича брезгливо дернулось. Он медленно опустил на лицо пластиковое забрало щитка, отгораживаясь от внешнего мира, и глухо рыкнул:

— Брысь!

Марсианин в морге был страшен. Крумпель вдруг обмяк и окончательно понял: «Снимут!» Хотелось что-то возразить и повозмущаться. Но за спиной уже раздавался топот подчиненных. Те спешили к спасительному лифту, забыв про начальство. «Уволю!» — мстительно решил главврач и помчался следом.

До утра оставалось не так много времени, работать предстояло в сложном графике. Имиджмейкеры откинули простыню и дружно уставились на объект. Все решали вот эти первые минуты. Потом начиналась Работа, больше похожая на искусство. Но ее объем определялся сейчас, в краткие мгновения. Они замерли, отмечая каждый для себя все нюансы превращения покойника в шедевр.

— Мда-а, — первым нарушил тишину старший, — эк его…

По сравнению с фотографией клиент явно проигрывал.

— А что вы хотите, господа?! — экспансивно среагировал стоматолог. — Говорят, он месяц не слезал со стакана! Я, извините, на третий день себя не узнаю!

— Зато уже в белых тапочках! — хмыкнул визажист. — Местные кадры начали делать имидж раньше нас.

— Эта деталь в образ не впишется. Будем менять, — серьезно возразил стилист.

— Очень запущенный клиент! — горестно шепнул парикмахер.

— А что вы хотите, господа? Петербург! — глубокомысленно произнес старший и скомандовал: — Работаем!

Алик пребывал в глубокой отключке. Непривычный к алкоголю организм превратил его в идеальный объект. Рефлексы отсутствовали напрочь. Дыхание не прослеживалось. Тело остыло почти до комнатной температуры. Потрошилова водрузили на уникальный стол, предназначенный для обслуживания покойных. Срезанный в одно мгновение операционный костюм Клима Распутина упал в специальный герметичный контейнер. Профессионалы обычно не отвлекались по мелочам. Но тут они все же крякнули от удивления. На голого Потрошилова стоило посмотреть.

  91