173 
Это льстит им. Но, попав на берег, им будет чем заняться кроме меня: единственное, чего они желают, это получить знаменитое разрешение и поскорей вернуться в Грецию.
— Какое разрешение?
— Право, я особенно не вникала. Они обнаружили разрушенный храм и хотят производить раскопки. Они также хотят сделать какие-то рисунки и исследовать античную архитектуру… не знаю, что еще…
Лицо грека посуровело.
— Один англичанин уже приезжал в Грецию: бывший посол в Константинополе, и он получил разрешение делать все это. Но дело шло не о раскопках и репродукциях, а о вывозе скульптур в его страну, о краже древних богов моей родины. И он это сделал: целые корабли покинули Пирей с добычей из храма Афины. Но самый главный из них не добрался домой: проклятие неба обрушилось на него, и он потонул! Эти люди мечтают сделать то же самое, я знаю… я уверен в этом!
— Мы не можем ничего Поделать, Теодорос, — мягко сказала Марианна, взяв за узловатую руку своего необычного компаньона, — ваша миссия, так же как и моя, гораздо важней нескольких камней.
Мы не можем ставить высшие интересы под угрозу, тем более что мы еще ни в чем не уверены. И к тому же… их корабль, может быть, тоже потонет!
— Ты права, но ты не помешаешь мне ненавидеть этих хищников, которые приходят забрать у моего несчастного народа остатки его былой великой славы!..
Горечь этого человека. Которого она теперь рассматривала как своего друга, поразила Марианну, но она подумала, что инцидент исчерпан и дело решено, когда, события грубо опровергли это.
«Язон» вошел в Дарданеллы и плыл между унылыми берегами, изредка оживлявшимися белыми развалинами или небольшими мечетями, над которыми неустанно кружили морские птицы.
Жара в этом напоминавшем ленивую реку ярко-синем коридоре, исходившая от раскаленных берегов, стояла изнуряющая. Малейшее движение в плывущем мареве требовало усилий. Распростершись на койке в одной прилипшей к телу ночной рубашке, Марианна тяжело дышала, несмотря на открытое против хода корабля окно, и старалась не шевелиться. Только ее рука со сплетенным из волокон алоэ веером тихо колебалась, пытаясь освежить воздух, дующий словно из печи.
Даже думать стало трудно, и в волнах оцепенения, в котором увяз ее разум, плавала только одна мысль; завтра буду в Константинополе! Да она и не хотела ни о чем больше думать: эти последние часы принадлежали отдыху, и корабль плыл в тишине вечности…
Но внезапно эта тишина взорвалась яростными криками в нескольких шагах от молодой женщины, прямо на полуюте, и голос принадлежал Теодоросу. Поскольку он употреблял греческий, Марианна не поняла смысла слов, но ярость тона не оставляла места для сомнений, и, когда в ответ она услышала приглушенный до неузнаваемости голос Чарльза Кокреля, холодок страха пробежал по ней и сорвал с койки. Торопливо натянув платье, она босиком поспешила из каюты и пришла как раз вовремя, чтобы увидеть двух матросов, которые буквально вскарабкались на Теодороса и старались оторвать от него архитектора. Грек держал своего врага за горло, и тот, стоя перед гигантом почти на коленях, уже хрипел…
Ужаснувшись, молодая женщина рванулась вперед, но не успела дойти до грека. Уже подоспели другие матросы во главе с офицером, и им удалось заставить гиганта хотя бы выпустить противника, который, потеряв равновесие, покатился по палубе, пытаясь сорвать галстук, чтобы пустить воздух в легкие, Но несмотря на помощь Марианны, он некоторое время был не в состоянии говорить. Между тем удалось наконец укротить Теодороса, и сэр Джеме, выйдя из кают-компании, направился к месту драмы.
— Господи, Теодорос, что вы наделали? — простонала Марианна, похлопывая по щекам Кокреля, чтобы поскорее привести его в себя.
— Правосудие!.. Я хотел свершить правосудие! Этот человек — бандит… грабитель! — вне себя закричал грек.
— Не хотите же вы сказать, что собирались убить его?
— Да, я говорю это и повторяю!.. Он заслуживает только смерти! И в будущем, как бы он ни остерегался, моя месть настигнет его…
— Если только у вас будет такая возможность! — оборвал его ледяной голос сэра Джемса, чья олицетворяющая порядок фигура стала между растерявшейся молодой женщиной и группой матросов, с трудом удерживавших разбушевавшегося грека. — Закуйте его в цепи, — добавил он на родном языке, — он должен ответить перед морским судом за попытку убить англичанина!
Охвативший Марианну ужас перешел в панику. Если сэр Джеме применит к Теодоросу безжалостный закон, действующий на английском флоте, карьера греческого повстанца может закончиться на конце реи или под бичом боцмана. Она устремилась ему на помощь.
173 
