очень нудно 
51 
Как в плохом сне, Марианна разглядывала зарешеченные окна, украшенные гербами двери, облупившиеся стены, но также и изящные мостики, под которыми призраком проскальзывала гондола.
Наконец они оказались у красной, увитой плющом стены набережной, против обсаженного цветами каменного портала с двумя варварскими светильниками из кованого железа.
Хрупкое суденышко остановилось. Марианна поняла, что на этот раз они добрались до цели путешествия, и ее сердце пропустило один удар… Снова она оказалась у князя Саит'Анна.
Но на этот раз ни один слуга не ждал ее ни на позеленевших ступенях, уходивших в воду, ни в небольшом саду, где вокруг высеченного в виде шкатулки колодца густая зелень, казалось, растет просто из древних камней. Никого не было также и на красивой лестнице, ведущей к изящной колоннаде готической галереи, за которой освещенные изнутри красные и синие витражи сияли, как драгоценности.
Без этого света можно было подумать, что дворец безлюден…
Однако, поднимаясь по каменным ступеням, Марианна на удивление быстро вновь обрела все свое мужество и боевой дух. С ней всегда бывало так, непосредственная близость опасности возбуждала ее и возвращала равновесие, утраченное в ожидании и неуверенности. И она знала, она чувствовала своим почти животным инстинктом, что за прелестью этого жилища прошлого века таится угроза… будь это только пугающая память о Люсинде-колдунье, которой, вполне возможно, когда-то принадлежал этот дом.
Если хорошо вспомнить то, что рассказывала ей Элеонора, это и был дворец Соренцо, родной дом ужасной княгини. И молодая женщина приготовилась к борьбе…
Пышность открывшегося перед ней вестибюля перехватила ей дыхание. Большие позолоченные корабельные фонари, великолепно исполненные и, безусловно, взятые со старинных галер, вызывали переливчатую игру красок на разноцветных мраморных плитках пола, цветущих, словно персидский сад, и золоте длинных расписных балок потолка. Вдоль покрытых шеренгой высоких портретов стен внушительные украшенные гербами деревянные скамьи чередовались с порфировыми консолями, на которых вздымались паруса уменьшенных копий каравелл. Что касается портретов — они все представляли мужчин или женщин, одетых с невероятной пышностью. Среди них были даже два дожа в парадных костюмах, с золотой коронкой на голове, с надменными лицами.
Морское призвание этой галереи было очевидным, и Марианна с грустью подумала, что Язону или Сюркуфу обязательно понравился бы этот посвященный морю дом.
К несчастью, он оставался безмолвным, как гробница.
Не слышалось никакого шума, кроме шагов вошедших. И это действовало так угнетающе, что сам Джузеппе не выдержал. Он кашлянул, словно придавая себе смелости, затем, направившись к двустворчатой двери посередине галереи, зашептал, как в церкви:
— Моя миссия кончается здесь, госпожа! Могу ли я надеяться, что госпожа не сохранит слишком дурных воспоминаний…
— Об этом восхитительном путешествии? Будьте спокойны, я буду всегда вспоминать о нем с громадным удовольствием… если у меня будет время вспоминать о чем-нибудь! — добавила она с горькой иронией.
Джузеппе молча поклонился и ушел. А тем временем дверь с легким скрипом отворилась, но, по-видимому, без помощи человеческих рук.
Установленный посреди аала внушительных размеров, показался стол, полностью сервированный, причем с неслыханной роскошью. Это была настоящая выставка драгоценного металла: золото чеканных тарелок, приборов, кубков с эмалью, инкрустированных ваз с великолепными алыми розами и больших канделябров, чьи ветви изящно изогнулись с их грузом горящих свечей над этим поистине варварским великолепием, словно вбирающим в себя весь свет, оставляя в тени обтянутые старинными коврами стены и бесценные статуи у высокого камина.
Это был стол, приготовленный для праздничной трапезы, но Марианна вздрогнула, заметив, что он накрыт для двоих… Итак, все-таки князь решил в конце концов показаться. Иначе что другое могли бы значить эти два прибора? И она окажется наконец лицом к лицу с ним, увидит его в скрытой до сих пор ужасной, может быть, реальности? Или же он по-прежнему будет все время оставаться в своей белой маске?..
Вопреки своей воле молодая женщина почувствовала, как коготки страха впились в ее сердце. Она теперь давала себе отчет, что если ее естественное любопытство настойчиво побуждало проникнуть в окружавшую ее странного супруга тайну, то после колдовской ночи она испытывала инстинктивную боязнь оказаться лицом к лицу с ним… наедине с ним. Однако этот украшенный цветами стол не предвещал грозных намерений. Он был такой соблазнительный… словно для влюбленных.
51 
