очень нудно 
55 
До ее сознания внезапно дошло, что она совсем одна перед этим человеком, явно более сильным, чем она, у которого, безусловно, есть сообщники в этом слишком безмолвном доме, хотя бы отвратительный Джузеппе… Он получил полную власть над ней, он мог овладеть ею силой! Единственным шансом было, может быть, попытаться запугать его.
— Если бы вы хоть немного поразмыслили, вы сразу же увидели бы, что этот безумный проект неосуществим. Я приехала в Италию под особым покровительством императора и с очень важной целью, которую не в моей власти вам открыть. Но будьте уверены, что в настоящее время обо мне беспокоятся, меня ищут. Скоро будет уведомлен император. Неужели вы предполагаете, что он допустит мое исчезновение на длительный срок при более чем подозрительных обстоятельствах? Сразу видно, что вы его не знаете, и я бы на вашем месте десять раз подумала, прежде чем заполучить подобного врага!
— Я далек от мысли вызвать недовольство могущественного Наполеона! Но дело обстоит гораздо проще, чем вы себе представляете: император вскоре получит послание от князя Сант'Анна с горячей благодарностью за возвращение ему супруги, ставшей бесконечно дорогой его сердцу, и с сообщением об их совместном отъезде в одно из дальних владений, чтобы ощутить наконец прелесть слишком долго откладывавшегося медового месяца.
— И вы воображаете, что он удовлетворится этим? Он знает все о необычных обстоятельствах моей свадьбы. Поверьте, что он заставит провести расследование, и как бы далеко ни было указанное место, император проверит правдивость сообщения. Он не питал никакого доверия к уготованной мне здесь судьбе…
— Может быть, но вполне возможно, что он удовольствуется тем, что ему напишут… особенно если это будут несколько слов от вас, полных естественного воодушевления, сообщающих ему о вашем счастье и умоляющих его о прощении. Не скупясь на расходы, я взял на службу также и одного очень умелого фальшивомонетчика!.. Венеция кишит художниками, но они умирают с голоду! Император поймет, поверьте мне: вы достаточно красивы, чтобы оправдать любое сумасбродство, даже такое, какое я совершаю в данный момент! Не проще ли всего, в самом деле, было бы для меня убить вас, затем, через несколько месяцев, предъявить новорожденного, чье появление на свет стоило жизни матери? В хорошей постановке это прошло бы без труда. Только с того дня, как старый безумец кардинал привез вас на виллу, я желаю вас, как не желал еще никого. В тот вечер, вспомните, я спрятался в вашей комнате в то время, когда вы сбрасывали свои одежды… в вашем теле не было уже тайн для моих глаз, но руки мои еще не могли ощутить ваши округлости. И после вашего отъезда я жил только в ожидании момента, который приведет вас сюда… в мои руки. Это ваше прекрасное тело даст мне ребенка, которого я хочу. Ради этого стоит рискнуть всем, не правда ли? Даже недовольством вашего императора! Прежде чем он вас найдет, если ему это вообще удастся, я буду обладать вами десятки раз и плод созреет в вас под моим присмотром!.. Ах, как я буду счастлив!..
Он снова стал приближаться к ней. Его дрожащие, покрытые каменьями пальцы протянулись к тонкой фигурке молодой женщины, которая, ужаснувшись при одной мысли об их прикосновении, отчаянно искала выход, отступая в тень зала. Но, кроме уже упоминавшихся двух дверей, другого пути не было…
Тем не менее она попыталась достичь той, через которую вошла. Возможно, она не заперта и удастся стремительное бегство, даже если придется броситься в черную воду канала. Но враг разгадал ее мысли. Он разразился смехом.
— Двери? Они открываются только по моему приказу! Бесполезно стучать по ним! Вы только напрасно пораните ваши прелестные пальчики! Полноте, милая Марианна, где же ваша логика и чувство реальности? Не благоразумней ли согласиться с тем, чего не избежать, особенно когда можно многое выиграть? Кто вам сказал, что, отдавшись моему желанию, вы не сделаете из меня самого покорного из рабов, как это некогда сделала донна Люсинда? Я знаю любовь… до ее самых сокровенных и безумных тайн. Это она меня им научила. За неимением счастья вы получите наслаждение.
— Не подходите! Не прикасайтесь ко мне!
На этот раз ее охватил ужас, настоящий ужас! Маттео больше не владел собой. Он ничего не слушал, ничего не слышал. Он приближался неумолимо, и в этом бездушном механизме со сверкающими глазами было что-то дьявольское.
Чтобы ускользнуть от него, Марианна отбежала за стол, сделав его своим оплотом. Ее взгляд остановился на увесистой золотой солонке, подлинном шедевре чеканки: две нимфы, обнимающие статую Пана. Это произведение искусства, безусловно, вышло из-под неподражаемого резца Бенвенуто Челлини, но Марианна нашла в ней только одно достоинство: она должна быть тяжелой. Дрожащей рукой она схватила ее и бросила в своего обидчика.
55 
