очень нудно 
36 
– Перестаньте же плакать, моя дорогая госпожа де Турзель! – сказала принцесса. – Мы умрем, у меня больше не осталось никаких сомнений. Так подумаем же о том, чтобы собрать всю нашу храбрость и кончить нашу жизнь достойно.
Тут же под окнами послышался нарастающий шум толпы. Если встать на кровать госпожи де Ламбаль, можно было выглянуть в одно из двух окон, выходящих на улицу. Анна-Лаура так и сделала. Она увидела множество людей, вооруженных пиками и саблями. Она успела заметить и мужчину в доме напротив, который целился прямо в их окно. Пуля выбила стекло, но инстинкт самосохранения спас Анну-Лауру – она стремительно спрыгнула на пол.
– Вы правы, принцесса, – храбро заявила она, заставив женщин в который раз удивиться ее мужеству. – Я полагаю, что мы скоро умрем.
И Анна-Лаура постаралась привести себя в порядок с еще большей тщательностью, чем обычно. Принцесса Ламбаль и госпожа де Турзель последовали ее примеру.
В одиннадцать часов дверь распахнулась снова и на пороге камеры появилась вооруженная толпа. На этот раз они пришли за принцессой Ламбаль, но две другие узницы отказались с ней расстаться. Временное место своего печального пребывания мужественные женщины покинули вместе.
Во дворе их обступили люди в красных колпаках, со свирепыми лицами, налитыми злорадством и злобой. В толпе было несколько человек, которые, казалось, пытались хоть как-то сдержать ярость присутствующих, как свору на поводке. К одному из этих людей и обратилась госпожа де Ламбаль:
– Не могли бы вы дать нам немного хлеба? Мы ничего не ели со вчерашнего дня, у меня ослабли ноги.
Кто-то хохотнул:
– Они тебя вообще держать перестанут, как только суд вынесет тебе приговор. Потому что именно для этого тебя сюда и привели!
– Мне не в чем себя упрекнуть. Поэтому и суд меня не страшит.
Мужчина уже замахнулся на нее кулаком, но другой, с суровым лицом, весь одетый в черное, остановил его:
– Хватит, гражданин! Эту женщину еще не судили. Никто не смеет тронуть арестованных до суда.
Принцесса получила кусок хлеба и стакан вина, которые она разделила со своими подругами. Анна-Лаура хотела было отказаться от своей доли, но, оглядевшись по сторонам, приняла и хлеб, и вино, чтобы поддержать свои силы для самой последней, решительной минуты. Она понимала, что ей понадобится все ее мужество.
Так называемый трибунал заседал в канцелярии тюрьмы. С интервалом в пять-семь минут появлялись два устрашающего вида человека, вполне подходящих на роль подручных палача, хватали очередного заключенного и грубо волокли его к низкой двери, ведущей в канцелярию. Обратно ни один из арестованных не вышел. Поверить в то, что их отпускали на свободу, было невозможно, тем более что через такие же интервалы раздавался рев толпы, едва перекрывавший крики жертв...
– Нас всех перережут, – заметила Анна-Лаура.
Она произнесла это совершенно спокойно, но молодая и красивая женщина, стоявшая с ней рядом, тут же упала в обморок. Это была госпожа де Сетей, жена первого лакея короля. Госпожа де Турзель поспешила ей помочь. Она только успела привести бедняжку в чувство, когда пришли за принцессой Ламбаль.
Принцесса побелела как полотно и посмотрела на подруг огромными синими глазами.
– Молитесь за меня! И да хранит вас господь! – крикнула она, когда ее уводили.
– Господь милосердный, – прошептала маркиза де Турзель, – сделай так, чтобы они проявили снисхождение!
Но сама она в такую возможность не верила. Как и Анна-Лаура, гувернантка королевских детей знала, что принцессу Ламбаль считают главной «советчицей» королевы. Следовательно, она обречена на поругание. Смогут ли нежность, очарование и красота этой бедной женщины смягчить «трибунал»? Госпожа де Турзель, как и Анна-Лаура, не питала таких надежд.
Несколько минут спустя на улице раздались торжествующие вопли и аплодисменты – это казнили принцессу. Обе женщины одновременно перекрестились. В это мгновение некто приблизился к госпоже де Турзель и, склонившись, прошептал:
– Ваша дочь спасена!
Выражение счастья осветило помертвевшее лицо маркизы, но Анна-Лаура не успела за нее порадоваться. Настал ее черед. Два судебных исполнителя, напившихся для храбрости, собрались ее увести. Молодая женщина сумела без труда высвободиться именно потому, что они были пьяны.
– Отпустите меня! Я могу идти сама! Вам достаточно меня сопровождать!
– И р-речи быть не м-может! Мы з-знаем, как обращаться с ломаками! Ты... ничем не лучше д-других! П-пошли!
36 
