очень нудно 
123 
Сразу после обеда Адальбер отправился в редакцию местной ежедневной газеты: прежде всего надо было позаботиться о том, чтобы три дня подряд помещали объявление, о котором говорил раввин Гольберг. Затем останется только ждать результатов, и это будет не самым легким делом. А вдруг Гольберга сейчас нет в Иерусалиме?
Впрочем, ответ на последний вопрос дал Дуглас Макинтир. После отъезда тех, кого он стал считать своими друзьями, лейтенант завел привычку прогуливаться в штатском по кварталу Меа-Шарим и заглядывать в лавочки старьевщика и торговца коврами, расположенные по соседству с проклятым домом, в котором у него на глазах скрылась Лиза. Так что у него не было ни малейших сомнений в том, что раввин находится в Священном городе.
– Я сам вчера его видел. И совершенно уверен, что он на месте!
Впрочем, и ответ не заставил себя ждать. Через два часа после того, как газета поступила в продажу, грум принес в номер Морозини письмо, сказав, что его доставил рассыльный. В письме было всего несколько строчек, и Альдо прочел их в одно мгновенье.
– Встреча назначена на завтрашний вечер, – сказал он Адальберу. – В одиннадцать часов у Силоамской купели! Во всяком случае, так я понял, потому что он пишет: «...там, где мы встречались в прошлый раз...»
– В этом нет ни малейшего сомнения, но почему, интересно, нам было попросту не заявиться к нему в дом? Должен же он догадываться, что нам известно, где он живет...
– У него есть на это свои причины, и, возможно, главная из них – по крайней мере, я хотел бы на это надеяться! – та, что выбранный им для нашего свидания пустынный уголок кажется ему наиболее подходящим местом для того, чтобы вернуть мне Лизу...
До назначенного срока оставалось еще довольно много времени, и надо было чем-то его занять. Альдо вместе с Адальбером при свете дня изучил дорогу, по которой им придется идти ночью, а потом, подтачиваемый давней тревогой, слегка утихшей после того, как он завладел камнями, но вновь ожившей с тех пор, как они вернулись в Иерусалим, решил сложить этот тяжкий груз у подножия Креста. Так всегда поступала в часы испытаний его мать, и так всегда поступали все Морозини на протяжении долгой истории рода, которая для некоторых из них разворачивалась частью на этой земле. Отойдя от водоема Селах он, вместо того чтобы вернуться в отель, свернул к долине Кедрона.
– Ты куда? – удивился Адальбер. – Уж не хочешь ли ты сказать, что собрался навестить нашего старого друга сэра Перси?
– Нет. Я хочу посетить кое-кого повыше. Я хочу помолиться у Гроба Господня. Так что не жди, возвращайся в гостиницу без меня!..
– Если только ты не будешь настаивать на том, чтобы идти туда в одиночестве, я бы тоже пошел. Мне даже кажется, что это самая лучшая мысль, какая только могла прийти в голову.
Ничего не ответив, Альдо ограничился тем, что взял его под руку, глубоко тронутый этим новым доказательством дружбы. И они вместе прошли по дороге вдоль крепостной стены до старых Львиных ворот, впоследствии освященных под названием Ворота Святого Стефана. Оттуда начинался Скорбный путь, Виа-Долороза, по которому Иисус, уже израненный бичами преторианцев и жестокими шипами своего шутовского венца, шел, изнемогая под тяжестью креста, от крепости Антония до Голгофы, Лобного места, – холма, на котором ничего не росло. Теперь на этом месте купола византийской базилики тщились заменить собой грозный и лучезарный символ, на котором был распят Искупитель и который открыл людям врата надежды...
Но там, где два нечаянных паломника ожидали найти тишину и сосредоточенность, они встретили оглушительный гвалт и суету: беспокойная толпа, в которой смешались представители всех монотеистических религий. Теснясь и напирая один на другого, все эти люди карабкались вверх по узкой наклонной улочке. Поднимаясь, они, словно заблудившиеся, тыкались вслепую между старыми домами, и казалось, верхние этажи вот-вот сомкнутся над ними, над мостовой.
На каждой из остановок Крестного пути возвели здание, и все они принадлежали разным религиям: место взятия Креста оказалось перед монастырем «Сестричек Святого семейства», встреча с Богоматерью – у Армянской церкви, Вероника и ее плат достались мелхитам, или Объединенным грекам, немецкая протестантская богадельня отмечала место встречи со святыми женами, а коптская церковь – Третье падение, и так далее. Но удивительнее всего было то, что вход в храм Гроба Господня охранял мусульманин.
123 
