очень нудно 
104 
Однако Агнес чувствовала, что не любит его. Ничего подобного, по сравнению с ураганом, полным ярости и страсти, который всегда возбуждал в ее замкнутом сердце Гийом. Но в данном случае она дарила свою ласку настолько, насколько это было необходимо, чтобы скрыть суровую реальность. Дело в том, что после своей встречи с Тремэном, она испытывала потребность в мужчине, который был бы рядом с ней, которого она могла бы удерживать так долго, как ей бы хотелось.
Когда он, все еще находясь в состоянии шока, встал и начал одеваться, Агнес тут же вскочила с кровати, не потрудившись даже прикрыть свою наготу, и стала помогать ему легкими движениями, прерываясь иногда для нежного поцелуя.
– Когда ты вернешься? – промурлыкала она. – Агнес!.. Как ты можешь думать об этом?.. Мы с тобой просто сошли с ума…
– Нет, это не сумасшествие, просто мы созданы друг для друга. Или ты хочешь сказать, что ты больше не любишь меня?
– Я не только люблю тебя, я тебя обожаю! Но как ты не понимаешь, что это неминуемо приведет нас к катастрофе?
– Почему? Во-первых, никто ничего не узнает, потому что мы будем тщательно скрывать наши отношения. А во-вторых, я плохо представляю себе Гийома в роли ревнивого супруга…
– Ты – демон, ты ставишь меня в ужасную ситуацию. Представь, что…
Прикрыв ему рот нежной рукой, она не дала ему договорить:
– Замолчи! Ты сейчас скажешь глупость! Слушай… я предлагаю тебе сделку…
– Сделку?.. – переспросил шокированный Аннеброн.
– Соглашение, если тебе так больше нравится. Здесь все будет приведено в порядок. Я поеду к мужу и скажу ему, что он сможет вернуться сюда, как только ты посчитаешь это возможным, но до меня он не дотронется! Единственный, кому я отныне принадлежу, это ты! Кстати, у него есть… его англичанка, и ты лучше меня знаешь, что он не может ее забыть.
Бог знает, чего это стоило порядочности доктора, но он прошептал:
– У него ее больше нет! Она исчезла, и он не знает, что случилось. К тому же не похоже, чтобы он сожалел об этом,
мне кажется… он нуждается в тебе. Вы… вы любите друг друга!
– Может быть!.. Хотя теперь я не так уж в этом уверена. Тем не менее ты не должен задумываться об этом. Сейчас главное – это ты, я и то, что произошло между нами. Возвращайся завтра к одиннадцати часам!
– Сюда? Это безрассудно! Клеманс, должно быть, уже интересуется, что это мы делаем…
– Я уверена, что она спит сейчас мертвым cном. Я выпущу тебя тихонько и не буду ее будить. Утром она подумает, что ты решил не беспокоить ее… Завтра ночью оставь свою лошадь на кладбище, а я буду ждать тебя на первом этаже в библиотеке, там можно открыть окно… Ты придешь?
– Агнес, – взмолился он, в отчаянии от того, что уже знал, как будет ему трудно дождаться вечера.
Она надолго и крепко прижалась к нему так, что он с трудом мог дышать, потом сказала очень нежным голосом:
– Мы выпили только первый глоток нашей любви… и ты должен ответить себе, кого ты предпочитаешь сохранить меня или Гийома. Если ты выберешь его, это не значит, что он обязательно вновь обретет свою семью. Аннеброн схватил ее и сжал в объятиях: – Ты прекрасно знаешь, колдунья, я теперь никогда не смогу отказаться от тебя… Я приду. Что до Гийома… впрочем, после того, что случилось, какая разница?
Легко было произнести эти слова в объятиях любимой женщины и в момент зарождающейся новой страсти. Пьер чувствовал в себе силы преодолеть невозможное. Тем не меyее лихорадка спала, и он понял, что не так-то просто ему теперь выдержать прямой взгляд Гийома, когда тот на следующий день поинтересовался, что же произошло вчера у него дома. Однако он обдумал эту встречу заранее, еще накануне ночью, когда возвращался к себе, он решился на полуправду.
– Твоя жена ударилась в пьянство, – проворчал он. После операции они с Гийомом были на «ты». – Только мадам Белек это заметила, и поэтому она обратилась ко мне. Она беспокоилась…
Лицо Гийома передернулось, а потом застыло:
– Да, и есть, от чего, – со вздохом сказал он, – Это ужасно!.. Бедная Агнес! Неужели я в самом деле причинил ей столько зла?
– Видимо, да!..
Ему невыносимо больно было представить свою жену, благородный и гордый облик которой он хранил в своей памяти, настолько опустившейся. В его душе Агнес и Тринадцать Ветров были неразделимы. Если случится так, что хозяйка дома дойдет до такого унижения, то и дом будет запятнан. И это его ошибка, его огромная ошибка в том, что он это допускает. То, что он все еще продолжает страдать, Гийом воспринимал как заслуженную кару. Он не отрекался от своей любви к Мари-Дус, потому что это было сверх его сил и потому что это означало бы для него лишиться частицы своей души, но он также был готов к тому, чтобы приложить все усилия и восстановить разрушенное им же самим благополучие. Он обязан был сделать это ради своих детей, особенно ради маленькой Элизабет! И так уже достаточно тягостно осознавать то, что вот уже долгое время она не живет дома….
104 
