146 
– Я… Меня зовут Луи-Шарль, – сказал он. – И я не девчонка!
– Не стоило об этом и говорить. Вы совсем не похожи на девочку… даже в этом… платье! Только вы замерзли. Пойдемте со мной на кухню, там можно согреться…
Она протянула ему свою маленькую ручку, и он не колеблясь подал ей свою:
– Конечно, пойдемте. Сейчас в самом деле не жарко. А как вас зовут?
– Элизабет!.. А что с вами случилось? Вы не больны? Эти пятна…
– О! Ничего особенного, – сказал он и стал быстренько тереть щеки рукавом.– Я думаю, это краска для рисования…
Даже не посмотрев в сторону двоих мужчин, которые молча и с удивлением наблюдали за ними и не попытались их остановить, дети направились к боковому входу в дом через кухню, беседуя по дороге с вежливой почтительностью двух знатных господ благородного происхождения. Только перед тем как завернуть за угол, Луи обернулся, чтобы поприветствовать хозяина дома в очень изысканных выражениях:
– Соблаговолите простить меня! Я приветствую вас, месье Тремэн! Счастлив был с вами познакомиться…
Затем он вновь взял за руку свою милую даму, и они продолжили путь.
Гийом первый вышел из состояния оцепенения, которое было вызвано этой небольшой сценой, только что разыгравшейся перед его глазами:
– Ради всех святых, скажите мне, пожалуйста, кто этот молодой человек? И чем вы с ним занимаетесь?
– Кто он такой? Вы только что слышали сами. Его зовут Луи-Шарль. Вернее, его так зовут потому, что трудно подыскать ему сейчас более подходящее имя. Что касается того, чем мы с ним занимаемся – и он, и я, – то скажем так: мы просим вас защитить и приютить нас хотя бы на некоторое время…
– Защитить? Вас преследуют?
– Его – нет, и меня – пока нет, но это не так важно. То, что действительно существенно, это – он, его безопасность, его защита. Поймете ли вы, наконец, если я добавлю, что он должен находиться здесь, как у себя дома, и даже более, чем вы сами, и что называть его «монсеньор» – это малость по сравнению со всем остальным, что нужно для него делать? В другие времена, разумеется!
– Что вы говорите?
Внезапное озарение пронзило сознание Гийома, и он почувствовал, что бледнеет:
– Этот ребенок… он не?..
– Да! Он – король!.. Луи XVII, милостью Божией король. Франции и Наварры, еще недавно дофин и герцог Нормандский. Тот самый, которого его презренные охранники называли в тюрьме в Тампле Луи Капет, откуда нам удалось его вырвать две недели тому назад…
Последние слова, наполненные почтительным смирением, бальи прошептал, почти нагнувшись к уху Гийома, и тот ощутил их вес и значение, увидев за ними не только прошедшие века, но и эшафот. Затем вспомнил он две детские фигурки, которые шли, взявшись за руки с обычной для детей непосредственностью, позволявшей им вот так запросто сходиться друг с другом, не затрудняя себя лишними вопросами о причинах их внезапной привязанности друг к другу. То, что вместе с этим мальчиком в дом могла прийти опасность, было уже не важно с того момента, как Элизабет приняла его как друга. А он, Гийом, доверял своей интуиции.
Поскольку он хранил молчание, бальи забеспокоился. Неужели придется прямо с порога возвращаться на дорогу?– Вы молчите? Что я должен думать? Может быть, вы ищете повод отказать нам в своем гостеприимстве?
– Мне кажется, что вы уже у нас в гостях, – пожав плечами, с улыбкой ответил Тремэн. – Кстати, нам следует последовать за ними. Хоть в этих местах ветер и не болтлив, но все же есть места более надежные для того, чтобы обсуждать серьезные дела. К тому же, я думаю, вам есть о чем рассказать. В библиотеке горит огонь в камине, а я прикажу, чтобы нам принесли что-нибудь поесть…
– По крайней мере это не отказ. На последнем этапе мы ехали всю ночь напролет, а ночь эта была длинная.
Проспер Дагэ был готов уже отвезти коляску и отвести лошадь на конюшню. С понимающим видом он потрепал своей широкой ладонью спутанную гриву усталой кобылы:
– У вас прекрасная лошадь, месье бальи, но ей нужен долгий отдых и хороший уход! Можем ли мы рассчитывать, что вы проведете у нас какое-то время?
Вопросительный взгляд бальи обратился к Гийому, который понял его и ответил конюху:
– Конечно, Дагэ! Месье де Сэн-Совер очень устал после таких долгих и тягостных дней. Он нуждается в покое и отдыхе…
– Но особенно мой маленький Луи нуждается в этом! Это мой племянник, Дагэ. Он только что лишился почти всех своих родных. Может быть, я – единственный, кто остался у него, за исключением его родственников в Англии. Я надеюсь отвезти его туда, как только он немного придет в себя…
146 
