очень нудно 
33 
– Кстати, у вас есть от него новости?
– Да, вчера вечером! Но знаете, Гийом, пойдемте лучше ко мне, поболтаем немного, а Мари в это время покормит всех этих голодающих!
То, что Роза называла своими апартаментами, была небольшая комнатушка, вклинившаяся между кухней и большой залой, обставленной по последней моде, служащей одновременно и столовой, и гостиной, где она удовольствовалась тем, что поменяла украшения, добавила красивую мебель, удобные стулья, ковры на стены и два роскошных ковра на пол, благодаря которым старые плитки казались усыпанными цветами. «Уголок» баронессы был отделан деревянными панелями, образующими шкафы вдоль стен. Там размещались изысканная столовая посуда, фарфор, фамильное серебро и там же стояли скромное бюро, маленькое креслице, два стула и этажерка для хранения книг и папок. Подобная мебель скорее подошла бы к убранству кабинета нотариуса, чем будуара очаровательной женщины. Но здесь она хранила папки с бумагами, счета, амбарные книги и всю бухгалтерию по своей сельскохозяйственной деятельности. На соседнем столике стояла лампа с масляным фитилем, лежала кипа разобранных бумаг, счетов и деловых пи-сем, лишь маленькая вазочка из старинного фарфора, переполненная розами, придавала женственности этому скромному и строгому жилищу.
Войдя к себе в комнату, мадам де Варанвиль упала в кресло рядом с бюро, вытирая обратной стороной ладони пот со лба. Гийом присел на стул.
– Расскажи мне о Феликсе! Надеюсь, новости хорошие?
– И да, и нет. Я и сама не знаю, что подумать. Он говорит, что ему не хватает нас – меня, детей, дома, что он собирается оставить службу на флоте. Разумеется, для меня – это скорее приятная новость. Но с другой стороны, у меня такое впечатление, что он несчастен…
– Он на что-нибудь жалуется?
– Нет, вы же его знаете. Он ни за что на свете не стал бы беспокоить меня, но я все равно чувствую, что что-то не так. Пожалуй, это мысль об отставке. Слишком уж он любит море и корабли, чтобы думать об этом всерьез… Уверяю вас, мой друг, я даже не знаю, что и подумать.
Миловидное круглое личико, свежесть и искренность которого, так же как и прекрасные лучистые зеленые глаза, придавали столько очарования, вдруг сделалось грустным, и это растрогало и огорчило Тремэна, потому что напомнило ему мордашку Элизабет в те минуты, когда она была печальна. По отношению к Розе, такой отважной и веселой во всех ситуациях, он испытывал чувства старшего брата, и потому он не мог спокойно отнестись к ее переживаниям:
– Вы так любите своего дорогого Феликса! В этом – ваша беда… Почему вы не оставляете за ним права вернуться к семейному очагу? Почему бы ему и в самом деле не пожить спокойно с детьми и с вами под крышей родного дома?
– Признайтесь, Гийом, – пожала плечами молодая женщина, – но только скажите правду, как вы его представляете на этом месте, уткнувшегося носом в счета и бумаги, принимающего фермеров или арендаторов, отправляющегося на базар, чтобы купить скотину или нанять слуг?
– Ну, я то к этому привык! Так почему бы и ему тоже не привыкнуть? Ну, ладно, откуда пришло письмо?
– Из Бреста. Его корабль стоит на починке в Панфельде, но он не имеет права его покинуть, впрочем, он не сообщает, почему.
– Для этого могут быть тысячи причин… Но, Боже мой, Роза, это выражение несчастья на вашем лице совершенно к нему не подходит! Вы взвалили на себя слишком много обязанностей! Возможно, перед вашей свадьбой Феликс и не собирался взваливать на ваши хрупкие плечи такой неподъемный груз. Не надо так переживать!
– Я не могу запретить себе делать это. Он был так счастлив, когда вернулся к морской службе!
– Он такой же мужчина, как и все! Его можно понять. Послушайте, Роза, я могу попытаться вам помочь.
– Но как, я даже не представляю?
– И тем не менее это очень просто: я поеду и повидаюсь с ним!
Взгляд ее зеленых глаз вспыхнул, как будто солнце внезапно осветило комнату.
– Вы сможете сделать это? О, Гийом, как это было бы здорово!
– Чтобы вернуть вашу улыбку, я бы сделал еще больше, к тому же Брест – не на краю земли. Да и потом, я и сам буду рад встретиться со стариной Феликсом. Мне тоже его недостает.
– Скорее всего, Агнес это не понравится. Она очень не любит ваших отлучек…
– Что-то подсказывает мне,– рассмеялся Тремэн,– что в данном случае ее это вполне устроит на какое-то время. Мы с ней немного повздорили из-за того, что она втемяшила себе в голову безумную мысль – одарить наших детей именем де Нервиля…
33 
