очень нудно 
60 
– Вы хотите, чтобы я ушел?
– Вы умерли для меня. И этот торжественный ужин, пышность которого вас так удивила, был не чем иным, как поминками! Вы не должны больше находиться среди этих стен, где живут мои дети. Итак, убирайтесь вон! И не больше, чем через час!
Видеть себя вышвырнутым из своего же дома, как вышвыривают дурного лакея, такого Гийом никак не мог ожидать. Сперва он подумал, что Агнес, просто сошла с ума, но глядя на нее, стоявшую прямо перед ним, неумолимую и решительную, как богиня мщения, он тут же забыл о том, что мгновение назад пытался защитить ее, помочь ей преодолеть этот дурной шаг силой ласки и нежности. Она хочет отнять у него самое дорогое, что у него есть, отнять все, даже дом, который он построил и к которому привязан всем сердцем. Эти мысли вернули ему боевитость:
– Ваши дети? По какому праву вы собираетесь их присвоить себе? Они ваши также, как и мои! И если вы думаете, что я готов быстренько собрать свои пожитки и убраться, оставив вас в этом доме, который я построил когда-то для себя, причем задолго до того, как вы в нем появились, то вы глубоко заблуждаетесь, мадам Тремэн! Вы не первая, насколько мне известно, не первая женщина, которой удалось уличить своего мужа в неверности, но вы воистину первая, кто хочет извлечь из этого такую выгоду… Если хотите, мы более подробно поговорим об этом, когда вы немножко успокоитесь. Например, завтра, а на сегодня – хватит. Извините меня, но я хочу спать, и я пойду спать в свою комнату!
Повернувшись к ней спиной, Гийом направился к двери, но она оказалась проворнее и бросилась к другой створке, закрыв собою ручку двери, к которой он уже протянул руку.– Нет! Вы не уйдете! Если вы немедленно не уберетесь из этого дома, то завтра утром вы не найдете здесь ни меня ни детей…
– Вы, видимо, лишились рассудка! Вы забыли одну важную вещь: здесь хозяин – я, и я могу приказать вам жить здесь со всей вашей семьей, включая и меня самого.
– Подумать только! Пожалуй, вы слишком плохо меня знаете… Клянусь честью, если вы остаетесь, то ни я, ни дети не увидим восхода солнца. По крайней мере живыми.
Он вскрикнул от ужаса и, схватив ее за запястье, поволок к двери и прислонил к створке. Его рука поднялась, готовая ударить.
– С собой вы можете делать все что угодно, но если вы посмеете коснуться моих детей…
Она засмеялась безумным смехом, который поверг в трепет Гийома и подействовал на него сильнее, чем ее угрозы.
– Вам не удастся убить меня во второй раз! Если вы все-таки решили остаться, вам придется следить за нами, за всеми троими, без перерыва, и днем, и ночью…
– Мне достаточно будет запереть только вас. Все остальные повинуются мне в этом доме…
– Ну, тогда придется следить за мной, и безостановочно. Иначе такой страшный скандал разразится в этих местах, который не помилует никого! И когда-нибудь придет день, когда моя месть наконец осуществится. Лучше уходите. Это ваш единственный шанс сохранить мир в этом доме. Представьте себе, ведь я его тоже люблю!
– Очевидно, даже больше, чем собственных детей, потому что ради того, чтобы завладеть домом, вы готовы принести их в жертву. Но только подумайте, куда я должен идти, по-вашему, коль скоро вы меня выгоняете отсюда?
Агнес опять засмеялась, и смех ее был более страшен, чем минуту назад:
– Ну так поспешите! Иначе с ней может что-нибудь случиться. И не забудьте про ее отпрыска… Рука Гийома бессильно опустилась, но он не выпустил Агнес, его пальцы лежали на ее шее, такой тонкой, что они сомкнулись вокруг.
– Гадюка! Следовало бы вырвать твое жало…
И он тоже потерял рассудок, охваченный внезапным и яростным желанием истребить это создание. Сейчас Гийом даже не хотел вспоминать, что когда-то он любил ее, любил нежно и беззаветно.
– Эту женщину я любил давно, ты слышишь? И если ты оказалась на ее месте, то лишь потому, что я считал ее навеки потерянной.
Гийом стонал, он выл сейчас, не имея больше сил скрывать правду. Он даже не услышал, когда открылась дверь. Это был Потантен. Он вырвал из рук Гийома Агнес. Все еще находясь во власти ярости, Гийом, совершенно обескураженный, наблюдал, как нечто длинное и черное медленно сползает на ковер, как сброшенное платье. Потантен, уже стоя рядом с ней на коленях, внимательно ее рассматривал…
– Ну, сейчас вроде ничего страшного, – вздохнул он, – а вот недавно!..
– Я думал, ты никогда не подслушиваешь под дверью… – скривился Гийом.
– Я и не подслушивал, но ведь нужно быть глухим… Вы должны уехать…
60 
