очень нудно 
35 
— Самым простым. Во Франции есть только один-единственный человек, который может задавать королю вопросы, и это — Ваше королевское высочество.
Во рту у герцога мгновенно пересохло, и он нехотя выдавил из себя:
— Задавать вопросы королю? Мне?
— Его величество король разве перестал быть вашим братом? — поинтересовался де ла Рейни с небольшой долей иронии — на свой манер он любил принца, находя его весьма забавным. И тут же поспешил дать необходимые объяснения: — Но сначала я должен сообщить Вашему королевскому высочеству, при каких обстоятельствах исчезла мадам де Сен-Форжа.
В нескольких словах он передал результаты предпринятого им расследования.
Герцог не раз недоверчиво на него посматривал.
— И вы отправились в Бастилию, а потом в Венсен без приказа короля?
— На протяжении всех последних лет я довольно часто езжу туда без королевских приказов. Такова необходимая часть моей работы.
— И вы готовы повторить все, что сказали мне, моему брату?
— Без малейшего колебания, поскольку я ни в чем не изменяю своему долгу, и в мои обязанности входит сообщать Его величеству обо всех происходящих событиях. Но поскольку речь идет о супружеской паре, принадлежащей дому Их королевских высочеств, брата короля и его невестки, я счел своим долгом сначала приехать к вам.
Принц задумался на секунду и кивнул:
— Справедливо! Вы совершенно правы. А вы уже говорили с моей женой?
— Как я мог, монсеньор? С моей стороны это было бы неуважением по отношению к Вашему королевскому высочеству.
— Конечно, конечно... К тому же в последнее время она не слишком ладит с моим братом.
И снова принц погрузился в молчание, усиленно размышляя. Внезапно его лицо посветлело.
— Вот что мы сделаем, господин де ла Рейни! Мы отправимся к нему вместе! Вас это избавит от необходимости просить аудиенции... ну и вообще...
Выходя из Пале-Рояля, де ла Рейни улыбался. Он получил именно то, чего желал.
Глава 4
Неожиданная развязка
Зная своего государя, быть может, лучше, чем тот знал самого себя, де ла Рейни почел за необходимость предупредить его о посещении брата, который решил повстречаться с ним как бы невзначай после полуденного завтрака. Поэтому главный полицейский выехал из Парижа затемно, чтобы успеть испросить аудиенции после утренней службы и до заседания Совета. Король, конечно, мог быть в дурном расположении духа, и тогда... Но на этот раз удача улыбнулась де ла Рейни: на лестнице он встретил личного секретаря Его величества Тусена Роз, который в скором времени получит титул маркиза де Койе, человека уже немолодого, опытного, с острым проницательным умом, которого необыкновенно высоко ценил его господин.
Роз поначалу посмеялся над де ла Рейни:
— Частная аудиенция? И вы прибегаете к моему посредничеству, господин главный полицейский? Вы, однако, необыкновенно застенчивы!
— Уверяю вас, не слишком, но я всегда опасаюсь, что с моим появлением связывается что-то неприятное, и стараюсь появляться как можно реже.
— Вы ошибаетесь! Что вам за дело до трепещущих придворных, чья совесть в последнее время не слишком чиста? Вы великий труженик, такой же, как король... как я. Его величество по справедливости оценивает великое дело, которое взвалено на ваши плечи: Париж день ото дня становится все более спокойным городом, безопасным, чистым, красивым. Пойдемте вместе и подождем Его величество в кабинете. Я уверен, что вас ожидает самый благожелательный прием.
Секретарь не ошибся. Людовик сразу выразил главному полицейскому свое удовлетворение.
— Господин де ла Рейни! — воскликнул он. — Нам по душе ваше усердие! Вы приехали так рано, чтобы сообщить нам об этом ужасном случае в Сен-Жермене?
— Король уже знает о нем?
— Конечно. И даже думал, что вы приедете ко мне вчера.
— Вчера, сир, по вызову наместника города я был в Сен-Жермене, осмотрел место преступления и начал расследование. Именно этого требует от меня служба Его величеству королю.
— Вы совершенно правы. Но дело в том, что вчера вечером мадам де Ментенон, сохранившая друзей в Сен-Жермене, обронила мне несколько слов о случившемся. Теперь рассказывайте вы!
Но де ла Рейни не смог начать говорить, его душил приступ гнева, вызвавший чуть ли не слезы, но наконец ему удалось справиться с нахлынувшими эмоциями, однако гримасу на его лице трудно было считать любезной улыбкой.
35 
