очень нудно 
59 
Вначале на черном поле загорелась белая точка. Она приближалась, росла и вот уже превратилась в женский силуэт.
Девушка спешила навстречу Филиппу, протягивала к нему руки. И он ждал, не в силах сдвинуться с места, ждал, когда она коснется его. Журчание ручья казалось Филиппу ее нежным голосом, звонким смехом. И это было так прекрасно, что ему не хотелось возвращаться к реальной жизни. Только бы лежать, мечтать! Спроси у него сейчас хочет ли он, чтобы Констанция сама пришла к нему, юноша ответил бы отказом. Видение было более прекрасным, чем сама девушка, а мечты — лучше реальности. Ведь тут все было подвластно его воле и никто не мог помешать ему обнимать и целовать свою любимую.
— Она здесь душою, она здесь, — шептал Филипп Абинье, ощупывая гладкий камень. — Всегда можно найти место, где остается душа человека, где бы он ни был. А моя душа, — тут же спрашивал Филипп самого себя, — а где осталась она, когда я
Лежу на камне и мечтаю? А мою душу, — подумал он, — забрала с собой Констанция и ей не так одиноко сейчас, ведь я рядом с ней. Я стерегу ее душу, а она стережет мою — и никто не догадывается, глядя на нас, что мы знаем друг друга. Это большое счастье — иметь тайну.
Филипп Абинье забыл о том, как опасно находиться на этом месте, ведь тут начинались земли семейства Реньяров. И встреть его тут старый Гильом или кто-нибудь из братьев — и не миновать беды.
Но Филипп надеялся совсем на другую встречу. Он знал, Констанция обязательно вернется сюда. Не может же быть так, чтобы его тянуло прийти к ручью, виденному им несколько раз в жизни, а она, Констанция, навсегда забыла про свое любимое место.
В том месте, где располагался камень, берега круто спускались к воде, а их откосы сплошь усыпали колючие кусты. Со стороны было невозможно заметить человека, расположившегося на камне. Быть может, именно поэтому Констанция выбрала серый валун местом своих уединении. И было ясно — только она одна может отыскать Филиппа в этом закрытом от посторонних глаз укромном уголке.
Так начинался день для Филиппа Абинье, день, предвещавший счастье. Правда, он мог обернуться трагедией, но юноша об этом мало задумывался, предоставив выбор течению жизни. Иногда жизнь бывает мудрее людей и тот, кто ничего не делает — выигрывает, а стремящийся к цели опаздывает, хоть и спешит изо всех сил.
Филипп Абинье терпеливо ожидал, когда счастье само придет к нему в руки, склонится над ним в облике Констанции и шепнет на ухо: я здесь.
А вот Гильом Реньяр был обуреваем совсем другими мыслями. Он, вот уже несколько месяцев не выходивший из дому, к вечеру предыдущего дня почувствовал прилив сил. Он снова ощутил себя способным сидеть в седле, держать оружие.»Может быть, в последний раз судьба сжалилась надо мной, — думал старый дворянин, — и напоследок дала мне возможность объехать свои владения? А может быть, это сама смерть хочет найти меня не немощным стариком, а лихим всадником и встретиться со мной на холмах? Но как бы там ни было, я согласен».
Гильом вышел во двор и вдохнул сырой ночной воздух. Он посмотрел на дом, медленно погружавшийся в сон, и ему показалось нелепым то, что когда люди полны сил, они ложатся спать. Виктор и Жак были в отъезде, Констанцию Гильом не хотел тревожить. Оставался только Клод.
Старик поднялся на второй этаж и без стука отворил дверь в спальню сына. Тот еще не спал, но уже готовился ко сну, сбрасывая на кресло тяжелый кожаный жилет.
Клод с удивлением посмотрел на своего отца.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Нет, все отлично, Клод, но я ощутил силу в своем теле и хотел бы прокатиться верхом.
Предложение было довольно странным, если учесть, что оно исходило от человека, вот уже несколько месяцев не покидавшего дом.
Но Клод был рад за своего отца. Правда, ехать в ночь верхом, когда уже собрался лечь в постель… Но это было желание отца.
— Хорошо, я сейчас подниму конюха и пусть седлает лошадей.
— Нет, Клод, мы все сделаем сами, как в былые времена.
— В былые времена? — переспросил сын. И он вспомнил своего отца, уже приготовившегося к смерти. А теперь перед ним стоял немощный старик, лишь каким-то чудом почувствовавший себя сильным мужчиной, и говорил о ночной верховой езде.
— Да-да, Клод, мы объедем наши владения, посмотрим, все ли в порядке. И не дай бог, кто-нибудь попадется на воровстве! Прихвати с собой пистолеты.
Сборы были недолгими и вскоре уже Клод и Гильом украдкой выводили из конюшни лошадей.
59 
