17 
– И что? У моей матери в партнерах Рассел Кроу.
Я едва не взорвался.
– И чем уж он так…
Ее легкая улыбка заставила меня осечься. Дарси явно что-то увидела, что-то ощутила во мне… не то чтобы Кроу и я… или, что я думал, будто Кроу…
Лучше пойти другим путем.
– Ладно, не надо мне помогать. Кто-то украл из моего сейфа бумаги, касающиеся моего сына. Кто-то спалил моего агента вместе с копиями документов. Кто-то убил женщину и объявил, что она была матерью моего ребенка, хотя это не так. Куча прихожан и коллег скинулись ей на надгробный памятник, а потом все они утверждали, что у нее никого не осталось. – Я наклонился к Дарси, перегнувшись через кофейный столик, давая гневу разрастись во мне. Если она не поможет мне найти сына, останется единственный выход. – Я просто отправлюсь туда… один…и буду спрашивать людей на улице, не видели ли они маленького мальчика с волосами песочного цвета.
Конечно, я не знаю точно, как он выглядит, но все белые мальчишки кажутся мне одинаковыми, так что какая разница!
Когда Дарси улыбнулась, я понял, что продвинулся вперед. Более того, теперь я захватил внимание публики.
– Итак, я пойду туда и буду задавать вопросы, и, возможно, меня убьют, как и всех остальных. Тем и закончится сериал о Поле Тревисе.
Она взглянула на меня мерцающими глазами и сказала:
– Если Пола убьют, как вы думаете, удастся ли зрителям осмотреть его квартиру?
Я засмеялся вместе с ней. Эту женщину нелегко было заставить почувствовать себя виноватой, вот уж точно.
– Дарси, дело в том, что без вас я ничего не смогу сделать. Вы можете сказать, что случится с моим ребенком, если его не найдут?
Не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять выражение ее лица.
– Он умрет, да?
– Нет, – выдохнула она. – Мать умрет, но не ребенок. С ним что-то не так… Не знаю, что.
– Может, он такой же, как вы, и кто-то хочет использовать его в нечестивых целях.
Когда я увидел, что и без того слишком бледное лицо Дарси стало еще белее, то понял, что она что-то от меня утаивает.
– Ну, говорите же. Выкладывайте! – надавил я.
Она залпом опустошила бокал и протянула его мне, прося снова наполнить.
– Не могу, – сказала она. – У меня нет времени.
На это я выразительно обвел глазами пустой дом. Ни мужа, ни детей, ни слуг, ни работы. Чем она тут вообще целыми днями занимается?
– Вы не понимаете, – пробормотала она, обводя кончиками пальцев ободок бокала. – Я постоянно чувствую разные вещи. Везде. Но я одна, а их тысячи, даже миллионы.
– Их, – повторил я.
– Да, их. Злых людей. Не одержимых злом, нет, это другое. Просто нехороших людей: жадных, нечестных. Подлецы везде, их полно по всему миру. Я не могу пойти на вечеринку с незнакомцами, потому что сразу начинаю чувствовать, что человек за роялем думает, как бы прикончить свою жену, а кухарка обкрадывает хозяина, или, что двое детей, играющих у бассейна, умрут в этом году. И ничего не возможно изменить… То есть, я могу переменить кое-что, но недостаточно для того, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить ужас этого мира.
– Поэтому вы забились в эту нору и не делаете ничего.
– Не совсем, – нахмурилась Дарси, очевидно пытаясь создать впечатление, что трудится над проектами по переустройству мира днями напролет.
Может, так оно и есть. А может, она работает только над тем, как вернуть своего мужа, и ни над чем другим.
– Вы ищите мужа больше года. Думаете, эти шесть недель окажутся критическими?
Я обрадовался, увидев ее удивление. Я хоть и не умею читать мысли, но актеров обучают читать выражения лиц, и ее мимику я интерпретировал верно.
– Невозможно, – сказала она и поставила бокал.
– Невозможно что? – спросил я с невинным видом.
Дарси глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Ладно, давайте договоримся. Вы отправитесь туда, где погибла эта женщина, выясните все, что удастся, принесете мне сведения, а я расскажу вам все, что смогу.
– Прекрасный план, – воодушевился я. – Двое уже мертвы, но я-то буду в безопасности. Просто поспрашиваю всех подряд о мальчишке, и мне тут же выложат информацию и фотки.
С минуту она молча прихлебывала вино, и, казалось, обдумывала мою реплику.
– Где эта женщина в последнее время работала?
– На курорте, – быстро ответил я… слишком быстро… и заставил себя притормозить. – Старая… вроде как ферма. С пристройками. Принадлежит двум сестрам, старым девам. Они переделали дом в нечто типа курорта. Женщины ездят туда на массаж и все такое прочее.
17 
